45 
Если, конечно, она не потеряла слишком много времени.
Дениза резко поднялась с кресла.
— Ты куда-то собралась? — не понял отец.
— Мне нужно уйти сегодня пораньше, — бросила она, направляясь к выходу.
— Минутку, леди. Ты не можешь уйти сейчас. Мы не закончили...
— Отец, — оборвала она, поворачиваясь в его сторону. — У меня нет времени на объяснения. Я расскажу тебе обо всем в другой раз, хорошо?
— Расскажи сейчас, черт возьми! — В его голосе звучали командные нотки. Но на этот раз Дениза не испугалась.
— Нет.
От удивления Ричард Торранс открыл рот, но быстро закрыл его и ничего не сказал. Просто удивительно! Ей всего лишь надо было не бояться противостоять ему. И почему она всегда так этого боялась? Она хотела, чтобы он любил ее, заботился о ней.
Но как он мог делать это? Он ведь даже не знал, какая она на самом деле. Большую часть жизни Дениза старалась быть такой, какой Ричард Торранс хотел видеть ее. И никогда не была сама собой из-за боязни разочаровать его.
В одном Майк ошибался. Дело не в доверии. Дело в смелости. Иметь смелость попросить то, что хочешь, и потом бороться, чтобы не потерять это.
Интересно, могла ли ее жизнь сложиться по-другому, если бы ее мать требовала уважения и любви Ричарда Торранса?
— Ты любил маму? — неожиданно спросила она.
— Что? — На его щеках появился румянец. Он уставился на дочь с таким видом, будто видел впервые.
Возможно, так оно и было.
— Это очень простой вопрос, отец. Ты любил маму?
Он долго задумчиво смотрел на Денизу, которая напряглась в ожидании ответа.
— Да, — наконец произнес он, — любил.
Дениза почувствовала огромное облегчение.
— Но почему ты так редко бывал дома, с нами?
Отец нахмурился и отвел взгляд. Опустив голову, он взял пачку листов, задумчиво укладывая их в стопку.
Ей все-таки удалось задать этот вопрос. И теперь она должна услышать ответ.
— Почему, отец? Из-за меня?
Бумаги выпали из его рук, он посмотрел ей прямо в глаза. Было видно, что он шокирован подобным заключением.
— Конечно же, нет. Ты была еще ребенком, Дениза. То, что произошло между мной и твоей матерью, не имеет к тебе никакого отношения.
Не имеет к ней отношения? К двадцати девяти годам большинство принятых ею решений основывались на том, что она пережила, будучи ребенком.
Дениза вернулась назад, положила ладони на стол и наклонилась к отцу.
— Это имеет ко мне самое непосредственное отношение. Ты думаешь, я никогда не спрашивала себя, почему тебя никогда нет дома? Почему мама всегда такая грустная?
На лице отца появилась гримаса боли, и на какое-то мгновение Дениза даже пожалела, что затронула эту тему. Но пришло время поговорить обо всем начистоту. Давно уже следовало сделать это.
Отец погладил блестящую поверхность стола и уставился как завороженный на свои руки. После длительного молчания он наконец произнес:
— Твоя мать была очень... сложной женщиной. Мне казалось, что ей было лучше одной. — Он медленно покачал головой, погруженный в воспоминания. — Всякий раз, когда я был дома, она суетилась по хозяйству... не позволяя себе присесть даже на минуту. Всегда раздраженная. Напряженная. — Он тяжело вздохнул, и, когда продолжил, в его голосе звучало сожаление: — Мое присутствие только расстраивало ее, так что в итоге я все больше и больше отдалялся.
— Она любила тебя.
Он поднял глаза, чтобы посмотреть на дочь.
— Она никогда не говорила этого.
Сердце Денизы сжалось от боли. Слишком поздно для них обоих. Ее родители так много потеряли. И ни один из них не захотел поговорить с другим. Сказать, что чувствует, чего хочет.
Вместо этого они прожили жизнь вместе и все-таки были одиноки.
Дениза отошла от стола и улыбнулась человеку, которого так долго не понимала. Его не за что было винить. Теперь нет. И довольно несчастий в семье Торранс.
— Я люблю тебя, папа.
Ей показалось, что в глазах отца заблестели слезы.
— Тогда, может быть, ты расскажешь, почему уходишь с работы в середине дня? — спросил он, очевидно стараясь сменить тему разговора.
— Не-а, — улыбнулась она.
— Дениза...
— Мы поговорим позже, отец, — бросила она на прощание и покинула офис. Нельзя было терять ни минуты.
45 
