Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
101 
Плана в его понимании (то есть чёткого, логичного и стратегически обоснованного), разумеется, не было. Но было ощущение… Какая-то смутная интуиция, позволяющая едва ли не на ощупь разглядеть в тумане очертания зыбкой мечты и сделать её реальностью. Я улыбнулся. Может быть, впервые за многие годы, и возможно, мой оскал скорее походил на гримасу масок греческой трагедии, пусть! Я чувствовал, как сердце ускоряет ритм и все страхи становятся пустыми…
— Но мне понадобится твоя помощь.
— Э-эх, х…ма, к…ма, с…ма, т…ма твою туда же… Погнали!
— Разумеется, но не всё сразу.
* * *
Примерно через час мы во всеоружии стояли у Житной башни. В ней находились третьи, самые маленькие ворота в Кремль. На входе в главные, Пречистенские, нас наверняка поджидали. Вторые, Никольские, смотрящие прямо на Волгу, были уже года три как забиты наглухо. А вот третьи, хоть и запирались на висячий замок, представляли собой всего лишь крупную деревянную решётку — её при некоторой сноровке преодолеть не так трудно. Я очень надеялся, что с наружной стороны «случайных» часовых из Ордена мы не встретим. Один парень, с рукой на перевязи, всё же стоял неподалёку, но был так увлечён беззаботной болтовнёй с двумя девчушками, что явно потерял бдительность. Мы проникли внутрь незамеченными, без «снятия часовых», лишнего шума и помпы. Маскируясь под обычную влюблённую парочку, скрываясь меж елями и берёзами, исподволь пробрались к бывшей гауптвахте. Тёмно-вишнёвый «феррари» виновато стоял у входа…
— Четверо, — шёпотом доложила Ева, поправляя на носу сиреневые солнцезащитные очки. В длинном джинсовом сарафане, ярко-красной маечке и широкополой соломенной шляпке она выглядела настолько соблазнительно, что совершенно не привлекала внимания. Астрахань — город красивых девушек! Лучше замаскировать суровую дочь сибирских медведей было просто невозможно.
— Отлично. Сумеешь их как-то отвлечь?
— М-м… не знаю. Дать одному в глаз и убежать, остальные бросятся в погоню, а вы в это время…
— Нет, не пойдёт. Вдруг тебе дадут сдачи прежде, чем ты успеешь удрать? — категорически запретил я, хотя в целом идея была неплоха.
— Может быть, как-то припрячь к этому делу милицию… Но их никогда нет, когда надо, и наоборот. А если… я возьму вон тех? — Ева деликатно показала пальчиком на группу молодых казаков, о чём-то воодушевлённо спорящих на лавочке у входа в войсковое управление.
— Вряд ли. Казаки никогда не станут заступаться за вампира.
— Аза меня? За меня, такую обалдюче-красивую, станут!.. — Охотница гордо выпятила декольтированную грудь, сделала романтические глазки и, отставив ножку, похлопала ресничками. Не Сабрина, объёмы не те, но для семнадцатилетних юнцов — Лоллобриджида! — У нас тоже такие попадаются, причём даже форма одинаковая. Значит, они у вас ка-за-ки-и… Ну что ж, мальчики, если я правильно помню, это делается примерно так…
Зеленоглазая бестия, вздёрнув нос, пошла иллюстрировать очередную лекцию на тему «Власть над мужчинами». Волна эротического магнетизма окружала её всепоглощающей аурой, не оставляя ребятам ни малейшего шанса. Но к ним она подкатилась самой провинциальной скромностью, я бы даже сказал, воплощённой невинностью, опустив глазки и застенчиво теребя складку летнего сарафана. Её встретили с недоверчивым восхищением, но после короткого рассказа о прадедушке, забайкальском есауле, она уже сидела на лавочке своя в доску, всесторонне окружённая слушателями в погонах и лампасах.
— А что, станичники, кто эти люди, вон у тех развалин? Навродь как бритоголовые, в цепях да справе воинской. Уж очень со скинхедами схожи… Мой дед, командир кубанского конного корпуса, таких наглых фашистов при всех в капусту рубил, не глядя!
Умница! Девочка откровенно стяжала мои бурные аплодисменты. Ева так легко и высокопрофессионально дёргала за те единственно верные ниточки, что предугадать дальнейшее развитие сюжета мог и ребёнок.
Жарко, едва ли не до поцелуев, распрощавшись со всеми, практикующая интриганка чарующей походкой направилась прямо к гауптвахте. О, как она шла! Даже привередливая Сабрина наверняка не отыскала бы ни одного изъяна и была бы законно горда своей ученицей. Бёдра покачивались, как борта голландской яхты, каблуки выбивали марш Мендельсона, а из-под распушившихся ресниц выпрыгивали изумрудные молнии, отскакивающие от асфальта и теряющиеся в солнечных кронах деревьев.
101 
