Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
92 
– Может быть, вы подадите мне какой-нибудь знак?
– Может, и подам… если обзываться больше не будешь.
– Да бросьте вы?! Кто обзывался, когда, как? – Я всё равно почувствовал себя виноватым.
Фокусник с дипломом раскинул руки в стороны, и рукава чёрного балахона вдруг стали крыльями. Громадный чёрный ворон, раскрыв хищный клюв, вытаращился на маленькую старушку. Яга молниеносным движением выудила откуда-то из-под подола настоящую рогатку и по-ковбойски, с колена, выстрелила птице прямо в глаз! Интересно, где она раздобыла резинку? Тоже небось Кнут Гамсунович достал, из Европы…
– Итак, какая система опознавательных знаков, говорите, я запомню.
– Запоминай! Из всех кобыл только мне на заднее копыто мушка сядет. Из всех овечек только у меня к хвосту соломинка прилипнет. Из всех утиц у меня одной на груди пёрышко встопорщится.
– Угу… на копыте… на хвосте… на груди… На какой именно?
Она покосилась на меня с явным сомнением в моей сообразительности и с чувством стыда за то, что не может объяснить доходчивее.
Силач сломал дубину об Митьку, мой напарник этого не заметил и, кажется, выбил противнику сразу зубов пять. Крендель в его руках – вещь более страшная, чем ракетная установка. Как я уже говорил, исход битвы был предрешён заранее. Колдун только-только начал плести новое заклинание, как цирковой атлет, всем телом просвистев в воздухе, обрушился ему на голову. И без того ушибленную, если помните…
Упаковывать преступников в малогабаритную багажную кладь Митя умел как никто. Бабке осталось лишь чуточку увеличить в размере Олёнино лукошко. Ну вот теперь-то уж все позабавились от души!
– Уже уходите? А я… как раз хотел спросить, какие у вас планы на завтрашний вечер?
– Ой, да я и не знаю даже… Не думала ещё, а что, есть какие-то предложения?
– Нет, но… я думал, просто походим погуляем…
– Никитка, прощайся давай, – прервала нашу идиллию запыхавшаяся бабка. – Вот на заре, как третью службу Кощеюшке справишь, так и болтай, скока время свободное позволит. А в сей час, уж не обессудь, мы тут по делу и при исполнении.
– И то правда, пойду я. – Олёна улыбнулась и быстро поцеловала меня в щёку. – Как солнце взойдёт, приходи к воротам, да что мною сказано было – помни…
– А со злодеями драчливыми чего делать прикажете? – подал голос Митяй.
Все посмотрели на меня. Правильно, кто тут начальник…
– Я так понимаю, тоннель открыт? Давайте просто толкнём корзину, пусть катится по склону вниз. Попадёт в дыру, так пролетит ещё метров сто по ступенькам!
– Грозный человек сыскной воевода, но справедливый, – честно признали все.
Олёнушка с удовольствием приложила свои руки к общему делу, и безобразно верещащее лукошко кубарем полетело в тартарары! Что сказать… Они первые начали, а мы если что и превысили, так исключительно в педагогических целях!
* * *
Спали мало, зато спокойно. Даже часовых не выставляли – никто на нас ночью не злоумышлял. Я-то, ещё зевая, думал про себя: а какого чёрта устраивать эти смотрины на заре, в четыре часа утра?! Ведь рань несусветная: ни выспаться, ни умыться, ни позавтракать толком… Когда угли костра наконец погасли и за шиворот стал пробираться предрассветный холодок, сон пропал напрочь! Волшебный уголёк бабка зажилила, так что пришлось вставать и, стуча зубами, спускаться с горы вниз за хворостом. Митяй побежал следом, выворотил какой-то сухостой, кубометров в пять, и поволок разводить костёр. Пока бегали, пока грелись, незаметно вышло солнышко… Птицы в Кощеевом царстве не поют, цветы не распускаются, шмели не жужжат, но солнце запретить даже такой злодей не в силах!
Настроение поднялось как на дрожжах! Ну и пусть гражданин Бессмертный лелеет чёрные планы, пусть он наверняка обманет нас, пусть попробует, пусть… С наркотиками в Лукошкине у него ничего не вышло, я царя знаю – пока Горох всю емкость на город не израсходует, не успокоится. Особо протестующим прикажет вливать по две порции! Девушки спасены, честь милицейского мундира тоже, два успешно проведённых «теракта» против Кощея в его же собственном доме – тоже наша заслуга! Чем бы это всё ни кончилось, отступать некуда, мы будем давить на него до победы…
– Никита Иванович, а с ужину вчерашнего сухарика али луковки не завалялось нигде? А то ить худею на глазах, вона как пузо впало, и рёбра торчат напоказ…
– Понимаю, сочувствую, закончим дело, получишь увольнительную, и опять в отпуск. Будешь у маменьки на деревне объедаться. Вернёшься таким толстым, что мы тебя и не узнаем!..
92 
