40 
Минуту Карина ничего не могла ответить, пытаясь понять, что кроется за этим предложением. Не воспринял ли лорд Линч всерьез свои собственные слова о том, что у нее слишком мало развлечений здесь, в замке? Или приглашение к обеду было своего рода извинением?
А вдруг таким странным образом он хотел показать ей, что, по крайней мере, для него она не просто гувернантка, к которой можно относиться с пренебрежением, но леди, достойная того, чтобы быть представленной его друзьям? Она так и не решила, что же все-таки он имел в виду, как вдруг поняла, что старая дама ждет от нее ответа.
– Передайте, пожалуйста, лорду Линчу мою благодарность, – тихо сказала девушка, – но я бы предпочла обедать в детской. Боюсь, я не слишком общительный человек.
По торжествующему блеску в глазах старой дамы она догадалась, что данный вопрос вызвал у матери и сына спор.
– Ты приняла разумное решение, дитя мое. Я говорила Джастину, что это приглашение совершенно неуместно и в свое время я не позволила бы ничего подобного по отношению к гувернантке своих сыновей.
– Лорд Линч проявил большую деликатность, подумав обо всем, – вежливо ответила Карина.
Она поймала на себе задумчивый взгляд леди Линч и, испытывая страстное желание бежать от ее острого языка, торопливо проговорила:
– Если вы больше ничего не желаете мне сказать, я, пожалуй, вернусь в детскую.
– Хорошо, – согласилась леди Линч и, когда Карина была уже у дверей, бросила ей вслед:
– Вы случайно не влюблены в кого-нибудь?
Карине показалось, что она ослышалась.
– Разумеется, нет, – ответила она через мгновение. – Почему вы так решили?
– Мне было просто интересно узнать, вот и все.
Карина поняла, что ее больше не задерживают, и вышла из комнаты. Прикрыв за собой дверь, она в недоумении остановилась посреди коридора.
Что означал вопрос старой дамы? И почему она его задала?
Леди Линч еще ничего не слышала о сэре Перси, иначе, Карина была уверена, начала бы прямо с этого. Притворство и излишняя деликатность были вовсе не в ее духе.
И вдруг девушку внезапно осенила мысль: что если старуха вообразила, пусть только на мгновение, будто она влюбилась в лорда Линча.
Нет, даже предположить такое было нелепо!
И тем не менее вопрос этот преследовал ее, пока она шла наверх, туда, где ее ожидали тишина и покой детской.
"Вы случайно не влюблены в кого-нибудь?"
Глава седьмая
Лакей принес в детскую тяжелую масляную лампу. Комната сразу же наполнилась золотистым светом, и подавленное настроение покинуло Карину. Она улыбнулась лакею. Это был незнакомый ей совсем молодой парень, и с лампой он управлялся с большим усердием.
– Уже начинает рано темнеть, – сказала Карина.
– Лето кончилось, мисс. Принести еще одну лампу для вашей комнаты?
– Да, пожалуйста.
Лакей поспешил выполнять поручение, и не прошло и секунды, как Карина услышала громкий голос распекавшей его миссис Барнстейпл, а в следующее мгновение и она сама появилась в комнате.
– Этот нахал-лакей опять опоздал, – с видом крайнего неодобрения проговорила она. – Я распорядилась, чтобы он принес лампы еще до того, как сядет солнце. Эти лакеи только и ищут любую возможность ничего не делать.
– Но ведь еще совсем светло, – попыталась возразить Карина.
– Нет. Когда наступают сумерки, нужно зажигать свет, – с несокрушимой логикой ответила экономка. – Вы станете напрягать глаза, а эти бездельники будут, задрав ноги, сидеть в буфетной.
Карина подумала, что в замке, полном людей, подобное вряд ли возможно, но решила, что распекать лакеев за леность было, видимо, любимым занятием миссис Барнстейпл, и сочла за лучшее промолчать.
– Если бы лорд Линч настоял на своем, – продолжала экономка, – у нас бы не было всей этой суматохи с лампами.
– А что он хочет сделать?
– Газовое освещение, конечно. Я слышала, что сейчас газовое освещение почти во всех домах.
– В Лондоне у нас, разумеется, был газ, но в сельской местности большинство людей придерживается старых обычаев и пользуется масляными лампами. Признаться, я была удивлена, увидев в зале и в некоторых комнатах свечи.
– Только в комнате ее светлости, – поправила миссис Барнстейпл, – и еще в гостиной. Ее светлость всегда говорит: то, что было хорошо для ее предков, хорошо и для нее. Она не потерпит никаких новшеств в замке.
– Ее светлость очень гордится им, правда? – спросила Карина.
40 
