Особенно,... 
91 
— Хотел бы я знать, что тебя в ней привлекло — ум, скромность или умение держать себя в руках?
Доусон не ответил — Майк Глизон начал засыпа́ть Амелию вопросами, суть которых сводилась, в общем-то, к одному: она должна была признать, что отрицательное мнение об Уилларде Стронге сложилось у нее еще до того, как она с ним познакомилась.
— Что вы имеете в виду? — уточнила Амелия.
— Я объясню, мисс Нулан. Смотрите, ваш муж возвращается с войны. Совершенно очевидно, что он страдает ПТСР. Что же вы делаете? Пытаетесь его успокоить? Подбодрить? Окружить любовью и заботой? Нет. Вместо этого вы бросаете его и к тому же отнимаете у него последнюю возможность общаться с собственными детьми.
Джексон мгновенно вскочил на ноги:
— Протестую ваша честь!
— Скажите, мисс Нулан, разве нельзя утверждать, будто вы крайне отрицательно реагировали на все, что могло отвлечь внимание мужа от вашей персоны, — и в первую очередь на его сближение с мистером Стронгом?..
— Ваша честь!..
— …Испытывали ли вы в этой связи злобу, раздражение, ревность?
Судья несколько раз ударила по столу молотком.
— Протест принят.
И так далее, и так далее… Майк Глизон гнул свое, пытаясь посеять в сердцах присяжных сомнение в честности и порядочности Амелии. «Эгоистичное», «жестокое», «поспешное» — с помощью этих и других подобных прилагательных он пытался охарактеризовать ее желание как можно скорее развестись с мужем. Особое внимание адвокат уделил тем случаям, когда Амелия встречалась с его подзащитным лично: в день рождения Хантера и в день, когда Стронг заявился к ней домой, разыскивая Джереми. Глизон ставил ее прежние показания под сомнение или интерпретировал их в выгодном для Стронга ключе, пытаясь выставить Амелию злобной, истеричной стервой, которая заботится исключительно о собственном благополучии. Довольно скоро, однако, стало очевидно, что избранная им стратегия не приносит желаемых результатов. Амелия держалась с большим достоинством и сумела сохранить спокойствие, даже когда по ходу допроса от нее потребовалось подтвердить: да, в тот день, когда Уиллард Стронг, вооруженный ружьем, явился к ней домой, она была абсолютно уверена, что он представляет собой серьезную угрозу для ее собственной жизни и для жизни детей. В конце концов до адвоката, похоже, дошло, что ее сдержанность и спокойствие выглядят гораздо убедительнее, чем устроенный им театр. Единственное, чего он добился, это заставил присяжных еще больше сочувствовать свидетельнице. Перекрестный допрос, таким образом, ничего не дал, хотя и длился больше часа. Глизон был вынужден заявить, что больше вопросов не имеет.
Когда Амелия сошла со свидетельского места, бейлиф вывел ее через ту же боковую дверь, что и в прошлый раз. Доусон шепнул Хедли:
— Идем скорее…
Вместе они спустились с галереи и, выйдя из зала заседаний через заднюю дверь, успели перехватить Амелию в коридоре. Держа в руке мобильный телефон, она, сосредоточенно хмурясь, набирала какой-то номер. Но, увидев Доусона, едва не выронила сотовый.
— Ты здесь?! — воскликнула она. — Тебя выпустили? Когда?!
— Ты, похоже, разочарована! — ухмыльнулся он.
Хедли укоризненно посмотрел на него и шагнул вперед, протягивая руку.
— Мисс Нулан? Я — Гэри Хедли.
Амелия пожала протянутую руку, но чисто машинально.
— Вы, вероятно, его адвокат?
— Нет, просто друг семьи и заодно крестный этого шалопая. Надеюсь, вы не поставите мне это в упрек? — Он широко, по-дружески улыбнулся, но выражение лица Амелии осталось холодным, почти враждебным.
— Ты отлично справилась, — вмешался Доусон, кивком показывая на двери судебного зала.
— Если ты заметил, это было вовсе не шоу молодых талантов, — отрезала она.
— Да, заметил, — парировал он, тоже начиная раздражаться. — Я, собственно, хотел сказать только одно: твои показания произвели на присяжных куда более сильное впечатление, чем напыщенная болтовня мистера Глизона.
— Передо мной не стояло такой задачи — производить на кого-то впечатление. Я просто рада, что все закончилось. А теперь, прошу меня извинить… — Она попыталась обогнуть обоих, направляясь к выходу, но Доусон преградил ей дорогу:
— Ты куда?
— Мне нужно забрать детей.
— С ними все в порядке?
— Нет, с ними не все в порядке. — Амелия резко откинула назад волосы и привычным движением пристроила за ухо непокорную прядь. — Они все время спрашивают, где я и когда я за ними приеду. Мои дети догадываются, что происходит что-то неладное, но они не знают что, и их это пугает. В особенности это касается Хантера, который на редкость проницателен для своих лет. Боюсь, мне все же придется им рассказать, что их любимая няня мертва, хотя я и хотела отложить это на более поздний срок… — Амелия слегка откашлялась. — А теперь дай мне пройти. Мне действительно пора.
91 
