56 
Беттина сжала ему руку.
— Но хотя бы в чем-то она права? Ты это имеешь в виду? Ты собираешься бросить меня после гастролей? Если это так, скажи лучше сейчас, чтобы я могла привыкнуть к этой мысли. Ведь я жду ребенка, — она начала терять над собой контроль, и в ее голосе послышалось отчаяние, — и мне, конечно, будет «приятно» узнать, что я остаюсь совсем одна.
Он неожиданно вскочил и, в упор глядя на Беттину, перешел на крик, как это уже не однажды бывало:
— Я говорил тебе — избавься от этого проклятого ребенка! Все было бы гораздо проще, если бы ты последовала моему совету!
И, словно пожалев о своих словах, он поник и сел на стул.
— Так, значит, она говорила правду, — угрюмо произнесла Беттина. — Все было ради зеленой карты.
Он честно посмотрел ей в глаза и кивнул:
— Да.
Беттина, услышав это, прикрыла глаза.
— Господи, а я верила тебе, — и она захохотала сквозь хлынувшие слезы. — Какой ты все-таки замечательный артист.
— Ты не права, — потупился Энтони.
— В чем?
— Я любил тебя, на самом деле любил. Но ничто не вечно. Не знаю, как объяснить… Мы такие разные.
— Ублюдок.
Итак, она обманута. Горько обманута. Беттина хлопнула дверью и поспешила за кулисы. Представление прошло гладко, и по окончании спектакля она сразу возвратилась в гостиницу и потребовала отдельный номер. Конечно, вряд ли он придет ночевать, но вдруг? Ей хотелось побыть одной и обдумать случившееся.
Надо возвращаться домой и начать писать пьесу. А через пять месяцев родится ребенок…
Подумав об этом, она зажмурилась, пытаясь не расплакаться, но ничего не получилось. Всякий раз думая о ребенке, которого придется растить одной, без отца, она испытывала страх и растерянность. Хорошо бы позвонить Айво… Хоть кому-нибудь позвонить, одной невыносимо, невозможно. Однако выбора нет.
Проплакав в тоске несколько часов, она наконец уснула. В четыре утра она проснулась, почувствовав колики. Присев на постели, Беттина увидела на простыне кровь. Сперва она страшно испугалась, но потом заставила себя успокоиться. В конце концов, это Атланта. Здесь много хороших больниц. Два дня назад она ходила к врачу, и теперь надо позвонить ему в больницу.
Сестра в приемном отделении, выслушав симптомы, велела ей немедленно приезжать. Она успокоила Беттину, сказав, что, скорее всего, ничего страшного. Кровотечения иногда случаются при беременности, и несколько дней хорошего отдыха помогут ей прийти в норму. Еще сестра посоветовала Беттине приехать с мужем, но Беттина даже не позвонила к нему в номер. Она поспешно оделась, стараясь превозмочь боль, спустилась в вестибюль, вышла на улицу и взяла такси. Уже по пути из номера к выходу из гостиницы боли усилились, появились судороги, а в такси она просто места себе не находила. Водитель увидел в зеркале, как она мучается, а в этот момент она еще и вскрикнула.
— С вами все в порядке, мисс?
Беттина хотела успокоить его, но вновь испытала приступ жгучей боли.
— О, Боже мой… Мне плохо, прошу вас, поезжайте скорее…
Полчаса назад еще было терпимо, а сейчас боль стала невыносимой.
— Лягте на сиденье, — посоветовал водитель.
Она так и поступила, но и в лежачем положении боль не уменьшилась. В движущейся машине нельзя лежать спокойно. Беттина попыталась повернуться на другой бок, вцепилась в сиденье и, не сдержавшись, завопила:
— Скорее! Я больше не могу…
В больнице всю необходимую информацию нашли в бумажнике, извлеченном из сумочки Беттины — удостоверение личности и страховой полис. Беттина от боли почти ничего не соображала, лишь цеплялась за ремни носилок, корчилась и поминутно стонала. Склонившиеся над ней медсестры обменивались многозначительными взглядами, а когда ее осмотрел врач, Беттину немедленно отвезли в комнату для родов. Ребенок появился на свет через полчаса. Недоразвитый плод, изгнанный из чрева под непрекращающиеся вопли Беттины. Мертвый.
23
Самолет совершил мягкую посадку в аэропорту Дж. Кеннеди. Беттина безжизненно смотрела в окно автобуса, катившего к зданию аэровокзала. В больнице она провела неделю и выписалась только сегодня в полдень. На следующий день после выкидыша она позвонила в театр и сказала, что находится в больнице и что врачи прописали ей трехмесячный отдых. Последнее она выдумала, но таким образом можно было прекратить действие контракта. Из Нью-Йорка в тот же день вылетел новый второй режиссер, молодой человек, который искренне жалел о том, что случилось с Беттиной. Он же перевез все ее вещи из гостиничного номера в больницу. Энтони тоже заходил однажды, стыдливо пряча глаза. Он выразил сочувствие, но оба они знали, что это — ложь. Беттина во время его посещения вела себя деловито и обещала связаться с адвокатом сразу по прибытии в Нью-Йорк, то есть на следующей неделе. Она дала согласие не оформлять развод, пока не пройдут три недели, положенные для получения зеленой карты. Затем, посмотрев на Энтони с нескрываемым отвращением, она велела ему убираться. Он задержался в дверях, словно желая что-то сказать, но раздумал и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Больше он не приходил и не звонил, а через два дня театр уехал из Атланты.
56 
