44 
Роган взглянул на Элизабет:
– Понимаешь? Это он хотел простить и забыть все, что она сделала, а не наоборот!
Да, Элизабет понимала. Даже очень хорошо понимала. У нее сердце болело и за Мэгги, и за Рогана, и за Брэда. Потому что хотел этого Брэд или нет, но его письмо свидетельствовало о том, что не у него был роман на стороне. Хотя Брэд и хотел об этом забыть, вот только Мэгги не смогла жить с сознанием вины…
Следующий абзац показывал, что Брэд не собирался посвящать сына в подробности.
– «Но, наверное, я сказал слишком многое. Единственная цель этого письма – сказать, что мы с мамой очень любили тебя, Роган. И всегда очень гордились тобой. С любовью. Твой отец». – На последнем слове голос Рогана дрогнул. – Черт возьми! Черт! Черт! Ну почему он не сказал мне этого раньше?! Мы поговорили бы, все выяснили…
Элизабет не знала, что тут можно сказать. Она уже высказалась по поводу своих суждений о собственном отце. Повторение тривиально. Не упрекать же Рогана, в самом деле!
А Роган почувствовал, как у него что-то сжалось в груди, стало трудно дышать. Ему вспомнился последний, пятнадцатилетней давности, спор с отцом. Обвинения, которые он ему тогда бросал. И последовавшее за этим долгое, очень долгое отчуждение.
И он оказался не прав. Ох, как не прав!
Что-то нужно делать с тем, с чем разбирался отец. Один.
Он холодно взглянул на Элизабет и увидел наполненные слезами сочувствия глаза.
– Полагаю, ты уже уложилась и готова к отъезду?
– Я… А с тобой все в порядке, Роган? – озабоченно поинтересовалась она.
Кое-что Рогана беспокоило. Надо было заглянуть в собственную душу и как следует все обдумать. Но в данную минуту он не был готов этим заниматься.
– А почему я не должен быть в порядке? – возразил он. – Просто вдребезги разлетелось все, во что я верил! Но, черт возьми, ведь дело не в этом, правда? Как сказал отец, мы все совершаем ошибки.
Элизабет уже знала, что за небрежным тоном Роган прячет огромную боль, вызванную письмом, из которого он узнал, что именно стоит за смертью матери. Такой у него способ прятать чувства.
Если бы только у них были другие отношения! Если бы Роган любил ее так же, как она любит его! Тогда Элизабет подошла бы к нему, обняла бы, успокоила. Поддержала бы в горе, которое он, несомненно, переживает после того, как узнал правду.
Но ведь их свели случайные обстоятельства, и близки они по-настоящему были только один раз. И Роган своими словами «Ты уже уложилась?» совершенно ясно дал ей понять, что готов забыть об этой близости.
Она неохотно призналась:
– Нет, еще не уложилась, но это недолго. – Элизабет собралась было уйти, но опять повернулась к нему: – Если спустя какое-то время ты решишь, что каталог все же нужен, то я могла бы кого-нибудь порекомендовать для этой работы.
– Я еще не знаю, что буду делать и с домом, и с библиотекой, – ответил Роган.
Он выглядел таким незащищенным, словно весь был поглощен болью. Таким одиноким… Элизабет с трудом удерживалась, чтобы не броситься к нему с утешениями, которые, она в этом нисколько не сомневалась, он ни за что не примет…
Она кивнула:
– Я всего лишь высказала мысль. Может, ты не захочешь, чтобы я беспокоила тебя перед отъездом?
Он с недоверием переспросил:
– Беспокоить меня? Элизабет, ты меня беспокоишь с первой же встречи.
– Сожалею…
– Я тоже. Если б ты знала, как сожалею!
Ну вот и все! Больше говорить не о чем. У Элизабет стало тяжело на душе.
Роган с головой погружен в раздумья об отце. Ей следует уехать как можно скорее.
Все кончено. И не важно, было что-то или не было…
– Я еду с тобой.
Элизабет оторвалась от сумки с вещами и увидела Рогана. Он стоял в дверном проеме спальни, которую она занимала во время пребывания в Салливан-Хаус. Большие пальцы рук засунуты в карманы вылинявших джинсов.
– Прошу прощения?
Он отлепился от косяка и вдвинулся в комнату, в которой все уже было убрано так тщательно, что и следа не осталось от пребывания в ней Элизабет.
– Я сказал, что еду с тобой.
Она безучастно смотрела на него:
– Куда едешь?
– Понятия не имею. Наверное, туда, где живет твой отец.
Она озадаченно тряхнула головой:
– О чем ты говоришь?
«Поделом тебе, Роган! Час назад, когда она разыскала тебя в комнате матери, ты был не слишком-то с ней вежлив», – подумал он.
44 
