42 
Роган мрачно выслушал и сказал:
– Что бы ты ни говорила, я от своих обещаний отказываться не намерен.
Элизабет кивнула:
– Да-да. Просто знай, что я восхищаюсь тобой и тем, как ты разрешил ситуацию. Рано утром она приходила к тебе с признаниями, а ты заверил ее, что Брэд оставил ей кое-что по завещанию в качестве пенсии. Миссис Бэйнс очень благодарна тебе.
Роган коротко кивнул:
– В таких обстоятельствах я ничего другого сделать не мог.
Элизабет улыбнулась. Она была уверена, что Роган немало удивлен теплотой и уважением, с которыми люди отзывались о его отце.
– Не знаю, стоит ли говорить об этом сейчас, Роган, но я решила сегодня вечером уехать из Салливан-Хаус.
– Что? – вырвалось у Рогана. Он резко повернулся к ней. – Из-за того, что произошло утром?
Она слегка покраснела и покачала головой:
– Нет, не из-за этого. Видишь ли, мне сегодня стало ясно – думаю, и тебе тоже, – что какие бы трения ни были между твоим отцом и матерью, это только их дело. Окружающие же не видели в нем того негодяя, какого видел ты, и относились к нему с большим уважением…
– Говорят: «Ангел на улице, дьявол у очага». Никогда не слышала? – рыкнул он, посчитав ее утверждение спорным.
– Как же, слышала, – мягко согласилась Элизабет. – И это может быть справедливо и для моего отца, и для твоего. Сегодня на похоронах, когда я услышала столько хороших слов о твоем отце, я вдруг подумала, что и мне стоит поинтересоваться: а какой же мой отец в действительности? Пока не стало слишком поздно…
– Подразумевается, что мне поздно уже интересоваться, каким был мой отец, да?
Элизабет с сочувствием посмотрела на него и покачала головой:
– Я говорю сейчас о себе, Роган. Постарайся понять, что я должна ехать. Ради собственного спокойствия хотя бы.
Роган все понимал. Он даже восхищался ее намерением. Просто его до глубины души потрясло, что Элизабет собирается уехать из Салливан-Хаус сего дня вечером. И эта его реакция была довольно глупой, поскольку сам он уже знал, что не задержится здесь дольше, чем необходимо, и уедет завтра. Крайний срок – послезавтра. Но мысль о том, что Элизабет уезжает и больше он ее никогда не увидит, расстроила его больше, чем он ожидал.
– Отлично, – небрежно согласился Роган. – Поезжай, но готова ли ты к тому, что твой отец может оказаться хуже всех, кого ты знаешь?
– Поверь, допускаю, Роган. Очевидно, отец с матерью не подходили друг другу. Но, как уже говорила, я этого не понимала, пока не подросла. Я помнила отца веселого, всегда смеющегося. И очень любящего меня. Возможно, потому, что в отношениях с мамой ему не хватало любви, не знаю. – Элизабет пожала плечами. – Интересно, что появилось раньше: выпивки матери или похождения отца? Я была ребенком, и не мне было становиться судьей или присяжным.
А Роган кем был своему отцу? Прокурором или защитником? Вот черт! После того как мать покончила счеты с жизнью, он, прежде всего, судил отца. Но теперь он уже взрослый мужчина, а не тот чувствительный юнец, каким пятнадцать лет назад уехал из Сал ливан-Хаус. Прав ли он в своих суждениях с высоты нынешнего опыта? Или чувствует в них какие-то изъяны, как, возможно, чувствует их в своих суждениях Элизабет?
Каков бы ни был ответ на этот вопрос, Роган все равно не может благодарить Элизабет за то, что она заронила сомнения в его душу.
А Элизабет удрученно продолжала:
– Может быть, при встрече с отцом я почувствую тот же гнев, что и прежде. А может быть, и нет…
Роган задумчиво смотрел на нее:
– Отчаянно смелый поступок.
Она тихо рассмеялась:
– Может быть, это и глупо, но стоит хотя бы попытаться.
Рогану нравилась ее отвага. Он, пожалуй, восторгался бы еще больше, если б его не выбил из колеи ее отъезд.
Наконец они добрались до дому. Подтягивались и другие машины – с теми, кто откликнулся на приглашение миссис Бэйнс.
Элизабет сочувственно смотрела на Рогана:
– Ты уже готов опять предстать перед ними?
– Нет еще, но, полагаю, должен. Одна надежда, что это не затянется надолго.
Он шумно выдохнул и распахнул дверцу автомобиля.
Глава 11
Наконец-то она его нашла.
– Роган? – тихо позвала Элизабет.
Он даже не пошевелился. Она неуверенно остановилась в дверях. Он застыл как статуя посреди комнаты. После отъезда последних гостей у него состоялся разговор с адвокатом Брэда. С тех самых пор Роган так и стоял.
42 
