Особенно,... 
131 
Флора развернула руку. Ее глаза радостно блеснули, когда она достигла своей цели и завела ручку младенца глубже в утробу. Катерина кричала непрерывно, согнутые ноги брыкались и пинали повитуху. Потребовалась долгая мучительная минута, чтобы Флора завершила начатое дело. Наконец она медленно вытащила руку, и все тело Катерины расслабилось, бедняжка испустила вздох несказанного облегчения.
Графиня заскрипела зубами и снова закричала. Когда схватка прошла, она изумленно ахнула и рывком приподнялась на локтях.
— Выходит! — выкрикнула моя госпожа с широко раскрытыми глазами. — Наконец-то!
Мы с Флорой подняли Катерину с постели и усадили на стул для родов. Я придерживала ее за плечи, пока шли сильные схватки, а Флора стояла перед ней на коленях. Наконец графиня вцепилась в подлокотники стула, натужилась. Ее лицо приобрело опасный свекольный оттенок, она испустила гортанный крик, который был слышен во всем восточном крыле дворца.
Я услышала какое-то влажное чавканье, поглядела из-за плеча и колена Катерины и увидела, как что-то маленькое, желтоватое выпало на подставленные руки Флоры.
— Девочка! — торжественно объявила повитуха, осторожно очистила пальцем рот и сплющенный нос младенца, затем потребовала таз и теплую воду.
Я немедленно принесла то и другое и опустилась на колени рядом с ней, а Катерина обмякла на стуле, погружаясь в дремоту.
Я уже привыкла к виду новорожденных, поэтому меня не удивило, что лицо младенца покрыто желтоватой слизью и коркой засохшей крови. Я нисколько не испугалась, когда Флора стерла слизь и под ней оказалось багровое сморщенное личико с щелками вместо глаз, синеватым лбом и совершенно плоским носом. Смутил меня фиолетовый оттенок кожи на подбородке, губах и кончиках пальцев малышки.
Флора тоже была встревожена. Вместо того чтобы дальше обмывать младенца, которого следовало показать матери, она проворно перевернула его и сильно шлепнула по спине, заставляя сделать первый вдох. Крохотные конечности младенца слабо шевелились, однако он не пытался дышать.
— Отдайте ее мне! — потребовала внезапно встревоженная Катерина и потянулась к ребенку, лежавшему на руках Флоры.
Та не обратила внимания на ее жест и снова принялась шлепать младенца. На этот раз он кашлянул, вытолкнул из себя комок слизи и запекшейся крови и с шумом вдохнул.
Мы с Катериной заулыбались, услышав это. Флора озабоченно потребовала влажное полотенце и пеленку, которые я немедленно принесла. Скоро младенец был чист и туго спеленат, а в следующий миг его вручили счастливой матери.
Катерина едва ли не с любовью взглянула на крохотную девочку, оказавшуюся у нее на руках.
— Я назову тебя Галеацца Мария в честь моего отца, — зашептала она дочери. — Сама буду учить тебя, ты станешь правительницей и воином, как твой дед.
Она поцеловала девочку и принялась качать ее на руках. Флора, горделиво улыбаясь, осмотрела мать, осторожно омыла ее, а затем вытерла пол под стулом для родов. Я тоже улыбалась, снимая с кровати испорченные одеяла.
Когда постель для матери и младенца была готова, мы с Флорой подошли к Катерине, но не успели поднять ее, как она взглянула на нас широко раскрытыми глазами.
— У нее сильные судороги, хотя она спелената, — звонким от страха голосом произнесла графиня. — Кажется, это какой-то припадок.
Я посмотрела на малышку. Ее лицо исказилось, изо рта вырвался отчаянный писк, губы совсем посинели.
— Ей нужен воздух, — сказала Флора, подхватывая дитя.
Она снова очистила младенцу рот и нос, подошла к камину, перевернула девочку на живот, держа на одной руке, а другой снова похлопала по спине.
Новорожденная не дышала, поэтому Флора подошла к огню еще ближе и распеленала ее. Она схватила малышку за ножки, перевернула ее вниз головой у теплого очага и шлепнула еще раз. От удара одна нога вырвалась из ладони повитухи и согнулась в колене. Лодыжка легла на вытянутую ногу, образовав почти идеальную перевернутую четверку.
Воплощение Повешенного.
Флора взяла ребенка за обе лодыжки и снова шлепнула.
Девочка издала предсмертный хрип, отчего Катерина вскочила на ноги и выкрикнула:
— Не умирай! Не смей!
Флора шлепнула младенца в последний раз. В наступившей затем тишине плечи девочки обмякли, а головка запрокинулась.
— Нет! — крикнула Катерина. — Отдайте мне ребенка! — Взмахивая руками, она силилась подняться со стула.
131 
