116 
— Граф Джироламо с Сикстом недооценили верность флорентийцев, — угрюмо произнес Лука. — Заговорщики уверяли их, что убийство братьев заставит граждан подняться против дома Медичи и поддержать семейство Пацци, марионеток Папы. Но случилось совершенно противоположное. Не прошло и нескольких часов, как горожане схватили Сальвиати с Пацци, выбросили их из окон правительственного дворца, а потом повесили. Граф Джироламо узнал обо всем лишь час назад. Сейчас он в ярости ломает голову, как донести новость до Папы. Все это плохо кончится. Между Римом и Флоренцией начнется война.
— Бедный Джулиано, — проговорила я, и слезы навернулись мне на глаза.
Но его страдания хотя бы закончились, а вот старшего брата горе и чувство вины будут преследовать до конца дней.
— Как ты живешь, служа человеку, который убил Джулиано? — спросила я. — Тому, кто ждет не дождется, чтобы прикончить и Лоренцо? Разве ты не хочешь отомстить?
Лука наклонился вперед, уперся локтями в колени, печально покачал головой и сказал:
— Как ты не понимаешь, что ненависть приведет лишь к новому кровопролитию? Вендетта будет длиться вечно!..
— Но они ведь убили Джулиано из алчности, потому что хотят получить Имолу!
— Все гораздо сложнее, — пояснил Лука. — Граф Джироламо и его святейшество желают убить Лоренцо, поскольку уверены, что это он отравил Пьетро Риарио, любимого сына Сикста. Он был самым влиятельным и проницательным молодым кардиналом в Риме, явно предназначенным для папского престола. Сикст отправил его на переговоры с Лоренцо относительно приобретения Имолы, закончившиеся неудачей. Через день после возвращения домой Пьетро внезапно скончался. Сикст с Джироламо убеждены в том, что виноват в его смерти именно Лоренцо. Они не слушают никаких доводов.
— Медичи и правда его убил? — шепотом спросила я.
— Разумеется, нет! — Лука взглянул на меня так, словно я ударила его. — Мы подчиняемся силе, в которой куда больше святости, чем в церкви.
Я отвернулась, чтобы скрыть слезы, покатившиеся по щекам, и проговорила:
— Я обманщица, недостойная Маттео и тебя. Я вижу будущее в картах, но так и не смогла пообщаться с ангелом. Я просто хочу найти того, кто убил Маттео. Во мне столько зла!..
Лука обнял меня за плечи и утешил:
— Ничего страшного. Просто выпусти это зло из себя и доверься ангелу, Дея.
— Но я не могу выпустить! — Я сердито оттолкнула его, высвобождаясь из объятий. — Не могу! Если бы ты видел, как страдал Маттео в конце…
— Я видел. — Голос Луки звучал твердо и ровно.
Я с гневом развернулась к нему и спросила:
— Тогда как ты мог забыть? Неужели ты думаешь, что такой святой человек, как Маттео, должен так страдать и умереть молодым, а его убийцы так и не будут наказаны за свое преступление?
Я смутно помню, что было потом. Кажется, я пыталась оттолкнуть Луку, но результат получился весьма неожиданным. Он взял меня за руки, я вырвала их, а в следующий миг оказалось, что они сами тянутся к его лицу, и Лука привлек меня к себе. Как только наши губы слились, я уже не захотела останавливаться. Я ощутила под пальцами мускулистые плечи и прильнула к его груди.
Губы Луки осторожно касались моего рта, щек, глаз и лба. Я делала то же самое. Его кожа была нежной и упругой, от нее веяло не поддающимся описанию ароматом мужчины.
Он целовал меня и шептал, задыхаясь:
— С того мига, как увидел тебя, с кошмарного момента, когда привез тебе Маттео, я понял, что ты моя суженая. Он просил меня позаботиться о тебе, Дея, я дал ему клятву, снова увидел тебя в Риме и окончательно понял, что это судьба. Как ты прекрасна! Мое сердце навеки принадлежит тебе.
Я ошеломленно выслушивала его слова, но еще больше меня поразил звук собственного голоса, открывшего ему ту правду, в какой я не осмеливалась признаться даже себе:
— Я люблю тебя, Лука.
Я провела в его объятиях несколько минут, могла бы оставаться в них часами, если бы с балкона не раздался крик Катерины. Госпожа нуждалась в моих услугах.
Я провела пальцами по щеке Луки и неохотно поднялась. Горе все еще читалось на его лице, но изнутри разгорался яркий свет, точно такой же, какой, без сомнений, исходил сейчас и из меня.
Не говоря больше ни слова, я развернулась и поспешила к своей требовательной госпоже.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Когда я вернулась в покои графини, она сообщила, что отправляется сегодня вместе с Джироламо смотреть учения папских войск в крепости Сант-Анджело. Я поразилась, узнав, что граф благосклонно воспринял ее просьбу сопровождать его, хотя нисколько не удивилась самому намерению госпожи. Теперь, когда Джироламо проводил много времени дома, нянчась с новорожденной дочкой, было опасно заводить новые романы, и Катерина просто не находила себе места. Вскоре после рождения дочери она принялась уговаривать Джироламо показать ей крепость и гарнизон.
116 
