Последние отзывы

  28  

– Сосредоточился на том, на что можно положиться.

– Например?

– Деньги. Погружение в работу. Успех.

Погружение в работу – это про нее тоже. Деньги и успех – увы, нет.

– Так кого ты не можешь простить?

Он забрал салфетку, которую она продолжала нервно комкать, и накрыл теплой ладонью ее пальцы. В душе Люси словно загорелось крошечное пламя, успокаивая и согревая ее.

Она не хотела соглашаться с этим внезапным сближением. Не хотела ничего рассказывать. Но его прикосновение было таким надежным, а во взгляде столько понимания, что признание само вырвалось из нее.

– Девять лет назад я была замужем. Год безоблачного счастья. Потом оказалось, что этот подонок мне изменяет. Направо и налево. С первыми попавшимися юбками. – Она засмеялась, но смех прозвучал немного истерично. – До ужаса банальная история, а?

Кэш крепче сжал ее руку:

– Мне бы следовало сказать, как мне жаль, но тогда я совру. Потому что он сделал мне одолжение. – Он поднял ее руку и провел губами по костяшкам пальцев. – Если бы все еще была замужем за этим придурком, ты бы не сидела сейчас здесь со мной.

Горечь, которая все еще жила в Люси, просочилась наружу.

– О да, – сказала она, – все так здорово сложилось, и теперь мы играем в любовь, все ради личной выгоды!

Он нахмурился:

– Эй, не надо так, – погладил ее по щеке, и Люси едва удержалась от того, чтобы склонить голову к его плечу. – Мы делаем то, что должны. У каждого из нас свой резон. Кстати, из-за чего ты согласилась на мое предложение? Должно быть, у тебя есть весомая причина…

Черт, еще немного, и Люси расплачется. А она никогда не плачет!

– Весомая, – сухо сказала она, отворачиваясь. – Предлагаю доесть киш и попробовать тарталетки с копченым лососем, пока остальные парочки все не сожрали.

Он кивнул и, встав, протянул ей руку:

– Пошли поищем официантов в пингвиньих костюмах. А потом вернемся сюда и будем тупо и влюбленно пялиться друг на друга.

– Веди. – Люси вложила свою ладонь в его, позволяя поднять себя.

Он сделал это немного резко, так что она чуть споткнулась и оказалась вплотную к нему. Восхитительно близко. Недостаточно близко.

– Упс. Прости. – Кэш подмигнул ей и поцеловал. Мягкое, дразнящее прикосновение губ. Задумчивый поцелуй, заставляющий мечтать о большем.

– Мы договорились не целоваться, – сказала Люси, тщетно пытаясь нахмуриться.

– А это не поцелуй. Это «давай пошлем к чертям прошлое и будем наслаждаться днем сегодняшним». Просто дружеский жест.

– Вот на остаток мероприятия давай обойдемся без дружеских жестов. – Она шутливо толкнула его бедром. – Идет?

– Посмотрим, – уклончиво ответил он, обнимая ее за плечи так, словно это было само собой разумеющееся, и повел к корзинам для пикника, заполненным всякой снедью.

Кэш обладал невероятной харизмой. А благодаря откровениям, которыми они обменялись, он стал привлекать Люси не только физически.

Люси рассчитывала отрыть в корзине шоколадку. Она ощущала страшную потребность в большой дозе сахара. Может, это отвлечет ее от мыслей о восхитительном фальшивом бойфренде и о том, как ловко он ухитрился разговорить ее на предмет ее прошлого.

До конца недели ей следует быть предельно осторожной с Кэшем. Потому что она осознавала: чем больше взаимной откровенности, чем больше дружеских жестов, тем выше риск снова поранить сердце.

Пригласить Люси к нему домой после пикника было плохой идеей. Конечно, Кэш сдобрил свое предложение соусом необходимости обсудить планировку сада, но отдавал себе отчет, что ему хотелось бы заняться разными интересными вещами в компании Люси, но не говорить о клумбах.

Во время пикника он проникся к ней больше, чем ожидал или хотел.

С какой радости он вдруг выложил ей все о своем прошлом? Он никогда не рассказывал никому о родителях, и уж тем более женщинам, которых приглашал на свидание.

Конечно, технически Люси не была им приглашена. И к тому же оказалась прекрасным слушателем. Самоуверенность Кэша ее не смутила. Он не нарочно, просто за годы эта черта проявилась сама по себе и превратилась в привычную для него линию поведения.

Началось все в юности, когда ему пришлось изображать, будто черствость и дурное настроение отца ничего для него не значат. И позднее, когда он видел его улыбку, только возвращаясь домой с деньгами.

Кэш ненавидел воспоминания о том времени. Пока его ровесники-тинейджеры шатались по городу или клеили девчонок, Кэш уматывался на трех работах: разносил газеты до школы, помогал в мясной лавке после школы и официантил в местном ресторанчике до поздней ночи.

  28