3 
— Чуть не забыл сообщить тебе! Мне звонил детектив, твой друг, тот, что занимался делом Милдред Фэарчайлд.
— Я рад. Значит, Винс Сантини вернулся в Америку после нескольких месяцев, проведенных в Италии, — Деклан сделал паузу. — Милдред Фэарчайлд — мать девушки, которая была в машине с Джеффом, не так ли?
— Да. Ты, конечно, знаешь, что у нее было нервное потрясение, когда Сюзанна умерла. Ее психика совершенно расстроилась. Она угрожала убить тебя, меня, буфетчика, который обслуживал Джеффа в ту ночь, Винса Сантини и многих других. Она все последнее время находилась в больнице со дня той автокатастрофы.
— Да, мне известно это.
— Ну вот, ее выпустили вчера с чистым медицинским свидетельством. Винс позвонил мне, потому что не смог застать тебя. Он сказал, что, возможно, следует поверить: Милдред Фэарчайлд больше не представляет из себя для нас опасности, но мы имеем право знать, что она покинула больницу. Я сказал, что передам эту новость тебе. Я хотел бы верить, что доктора в той больнице знают, что делают. Спокойной ночи, Деклан!
Когда Билл Купер вышел из кабинета, Деклан взглянул на карточку в руке и быстро перевернул ее.
— Эй! — закричал он громко. — Купер, подожди, вернись! Ты не сказал мне, что отправляешь меня на дружескую беседу с женщиной!
Он свирепо посмотрел на карточку. «Доктор Джой Барлоу, психолог». Черт возьми! Ему не нужна дружеская беседа с какой-нибудь высокомерной женщиной, которая прикажет ему поменьше работать и пить кофе. И он даст ясно понять это доктору Джой Барлоу в течение первых же десяти минут их беседы.
В самом деле, десять минут — это как раз столько, сколько должна длиться эта встреча.
— Ничего не поделаешь, — сказал Деклан, засовывая визитную карточку доктора Барлоу себе в карман.
Часть 1
Джой Барлоу вышла из кабинета и по небольшому коридору прошла в приемную. Окрашенная мягкими тонами красного и голубого, комната была меблирована удобными стульями, двумя небольшими столами у одной стены и письменным столом у другой. Худощавый мужчина лет двадцати пяти с волосами песочного цвета и очками в металлической оправе сидел за письменным столом. Его пальцы, казалось, летали по клавишам пишущей машинки, когда он печатал копию бумаг, разложенных на столе. Он перестал печатать и улыбнулся Джой, когда она подошла.
— Вот больничная карта миссис Мэттингли, Джеймс, — сказала Джой, опуская небольшую тетрадь в картотеку.
— Ваши записи перепечатать? — спросил Джеймс.
— Да, — сказала улыбаясь Джой, — мои детские каракули необходимо перепечатать.
Меня до сих пор поражает, что ты можешь разбирать мой почерк.
— Конечно, он ужасен, — сказал Джеймс. — Добавьте к этому тот факт, что вы орфографически испорчены, и мы, без сомнения, придем к соглашению, что я заслуживаю повышения в зарплате.
Джой рассмеялась:
— Орфографически испорчена? Мне нравится, как звучит! В следующий раз, когда я буду на вечеринке и какой-нибудь сопляк подойдет ко мне, чтобы поухаживать за мной, я посмотрю ему прямо в глаза и скажу: «Продолжайте в том же духе на свой собственный страх и риск, приятель, но учтите, я орфографически испорчена». Это создаст впечатление ужасного социального заболевания и произведет воздействие гораздо большей силы, нежели чем заявление, что я просто неграмотно пишущий человек.
Она помолчала, прежде чем добавить:
— Но ты только что получил повышение месяц назад, Джеймс!
— Я? Получил? Неужели? — сказал Джеймс, положив руку на грудь. — Да! Конечно! Я получил. Это выскочило как-то у меня из головы.
— Хорошенькое дело, Джеймс! Следовало б запомнить! А сейчас я должна встретить Деклана Харриса.
— Новый пациент? Вы не давали мне указаний подготовить для него карточку.
— Нет, не пациент! У нас с ним есть общий друг, доктор Билл Купер. Мистер Харрис и я должны встретиться по просьбе Билла для дружеской беседы на тему уровня стресса мистера Харриса. Из слов Билла я поняла, что мистер Харрис вряд ли будет в восторге от просьбы Билла заглянуть ко мне, и мне тоже нечем восторгаться. При других обстоятельствах я бы просто отказалась видеть мистера Харриса, но, кажется, и мистер Харрис, и я согласились на встречу лишь потому, что оба любим Билла. В любом случае Деклан Харрис не тот пациент, который с настойчивостью штурмует дверь кабинета врача-психолога.
— Вы нарисовали не очень-то приятную картину, мудрая и добрая доктор Барлоу. Впрочем, любой, кто пришел не по своей воле, торчит у меня здесь, как кость в горле.
3 
