127 
— Как его звали?
— Кого?
— Коня, которого тебе пришлось застрелить. Ты дал ему имя. Какое же?
Ли посмотрел на Хонор, затем отвел глаза.
— Я забыл.
— Неправда, ничего ты не забыл, — тихо произнесла Хонор.
Кобурн лежал молча и абсолютно неподвижно несколько секунд, затем вдруг сказал:
— Дасти.
Хонор положила кулачок ему на грудь, затем водрузила на кулачок свой подбородок и внимательно посмотрела в лицо Кобурна.
Несколько секунд он держался, затем опустил глаза, чтобы встретиться с ее взглядом.
— Каждый день, когда я приходил из школы, он просовывал голову через прутья загона, как будто радовался мне. Думаю, он меня любил. Но только потому, что я его кормил.
Хонор провела пальцем вдоль линии его подбородка.
— Сомневаюсь, чтобы это была единственная причина.
Кобурн повел плечом, изображая равнодушие.
— Это был конь. Что он мог понимать? — Затем, повернувшись лицом к Хонор, он продолжил: — Глупо говорить об этом сейчас.
Сжав между пальцами прядь ее волос, Кобурн стал внимательно ее изучать.
— У тебя красивые волосы.
— Спасибо. Они знали лучшие времена.
— И ты сама красивая.
— Еще раз спасибо.
Кобурн жадно вбирал в себя черты ее лица. В конце концов глаза их снова встретились.
— Ты не была ни с кем после Эдди?
— Нет.
— Мне это понравилось. Но я подумал, что тебе, возможно, было больно.
— Сначала немного. Потом — нет.
— Извини. Я не подумал об этом.
— Я тоже, — хриплым шепотом произнесла Хонор.
Непросто было в этом признаться, но это была правда. Хонор была рада тому, что мысли об Эдди не омрачили момент, хотя даже если бы они пришли ей в голову, то не помешали бы заняться любовью с Кобурном.
Два мужчины, два совершенно разных набора чувств и переживаний. Эдди был потрясающим и очень страстным любовником. И она всегда будет бережно хранить в памяти приятные воспоминания о нем. Но у Кобурна было одно неоспоримое преимущество. Он был живым, теплым, полным мужской силы и прижимался к ней прямо здесь и прямо сейчас.
Их поцелуй был чувственным и сексуальным. Затем они долго ласкали друг друга. Хонор обнаружила на теле Кобурна шрамы, которые покрыла поцелуями, несмотря на его протесты. Ли назвал ее испорченной, когда она обвела кончиком языка его сосок. И тут же добавил, что он — большой поклонник испорченных девчонок. Рука ее скользнула с упругих мускулов его живота ниже.
— Сделай, как тогда, кончиками пальцев, — прошептал Кобурн и, когда Хонор исполнила его прось бу, застонал от возбуждения и тихо выругался.
Его чуткие пальцы безошибочно находили на теле Хонор самые чувствительные места, и когда он ласкал их, у Хонор перехватывало дыхание. Хонор снова почувствовала нараставшее внутри ее возбуждение и прижалась к Кобурну, приглашая действовать. Он долго целовал ее грудь. Затем поднял руку Хонор над головой и стал целовать нежную кожу тыльной стороны предплечья. Затем, не переставая поглаживать ее по ребрам, он тихонько перевернул Хонор так, что она оказалась на животе, и, раздвинув волосы, легонько куснул ее сзади в шею и стал покрывать поцелуями позвоночник.
Его теплое дыхание приятно щекотало кожу, и вдруг он издал короткий смешок.
— Боже мой! Кто бы мог подумать?
Понимая, что он увидел, Хонор строго произнесла:
— Ты ведь тоже не остался неохваченным рынком татуировок.
Перед этим она провела несколько минут, любуясь колючей проволокой, оплетавшей его бицепсы.
— Да. Но татуировка на копчике? У учительницы второго класса? Я помню свою учительницу второго класса и серьезно сомневаюсь, что у нее была такая. — Наклонившись к Хонор, он игриво куснул ее за мочку уха. — Но меня аж в жар бросает, когда об этом думаю. Что тебя вдохновило?
— Два коктейля «Ураган» в баре «Пэт О'Брайен». Мы с Эдди как-то вырвались на уик-энд в Новый Орлеан. А Стэн сидел с Эмили.
— И ты напилась?
— Слегка. По крайней мере меня было легко уговорить.
Кобурн снова покрыл поцелуями ее спину. И сейчас его язык описывал круги вокруг татуировки.
— А что на ней?
— Китайский символ. Может, японский. Не могу вспомнить, — она застонала от удовольствия. — Если честно, когда ты так делаешь, я вообще думать не могу.
— Да? А что происходит, когда я делаю это?
Просунув руку между Хонор и матрацем, он принялся ласкать ее спереди, навалившись всей тяжестью на спину.
127 
