Особенно,... 
110 
Мы обменялись парой незначительных фраз, при которых мне – по моему мнению – прекрасно удалось скрыть, что я здесь кого-то поджидаю, прежде чем я, хотя и запоздало, отказался заказывать мое первое пиво, но зато, признаться честно, быстро заказал второе и третье. Мне нужно было следить лишь за тем, чтобы вовремя остановиться, чтобы завтра я мог подробно рассказать Мануэлю о пережитом во время встречи. Кроме того, мне предстояло первое празднество с моим маленьким семейством – увеличенным на Йохена – и вручение сыну рождественского подарка – поездки на Кубу. Я, что называется, катился из одного спектакля прямо в другой.
Мой взгляд был устремлен в основном на входную дверь, при этом я, естественно, напрягался всякий раз, когда дверь открывалась. Но когда входящий показывался целиком, он тут же отсеивался, потому что в нем не было ничего особенного, что отличало бы его от остальных не-анонимных не-благодетелей.
Короткое время я подозревал одного посетителя – мужчину лет пятидесяти с бородой и лысиной, – поскольку он, войдя, долго озирался, как будто ожидая, что с ним кто-то заговорит. Но когда я двинулся к нему и уже хотел непринужденно сказать: «Добрый вечер», как он повернулся и вышел вон.
До полуночи оставался всего какой-то час, когда мобильник в кармане завибрировал. Эсэмэска оказалась верным средством от моей прогрессирующей сонливости, поскольку она была от Ребекки:
«Дорогой Герольд, я надеюсь, у тебя был хороший сочельник. У меня в кругу семьи и самых близких друзей в Зальцбурге было очень весело, но я хочу снова в Вену, где мы, надеюсь, скоро увидимся. Пока, и приятных праздничных дней, твоя Ребекка».
Это можно было интерпретировать и так, и эдак, но я был в таком настроении, что склонялся принять эту эсэмэску за объяснение в любви или как минимум за приступ рождественской тоски по мне. И поэтому решил ответить ей чем-нибудь особенно сердечным, как только здесь все закончится.
Жертвовать – ужасно огромное удовольствие
После полуночи я понемногу начал смиряться с тем, что благодетель жестко кинул меня на моем же кожаном барном табурете. Я еще раз оглядел лица всех присутствующих гостей, частями интенсивно расцвеченных иллюминацией, которые, правда, различал не слишком отчетливо, но достаточно для того, чтобы знать со всей определенностью: искомого человека среди них не было, насколько я разбирался в людях, пусть и в несколько помутненном состоянии.
Может быть, он давно мне написал и объяснил, почему не смог или не захотел прийти. Итак, я снова выгреб из кармана мобильник, открыл почтовый ящик – и там и впрямь нашлось во входящих свежее, несколько минут назад поступившее сообщение.
«Господин Плассек, мне очень жаль, что не сложилось, но я так и знал, поэтому заранее подготовил текст, который теперь и отправляю вам. Тогда вы сможете рассказать вашему сыну хоть что-то об анонимном инвесторе.
Я обыкновенный человек, такой же, как и вы, господин Плассек. У меня есть работа, хотя и тяжелая, но доставляющая мне удовольствие. К сожалению, в настоящий момент у меня нет времени завести семью, но нельзя же иметь все сразу. Я не миллионер, но у меня есть (были) сбережения, потому что я не успевал тратить все мои деньги. Я мог себе позволить все, что хотел, а в личном самолете нужды не испытывал. Не покупал также ни акции, ни золотые слитки, не тот я человек, не Дональд Дак. Для меня деньги существуют, чтобы их тратить, а не копить. То, что мне нужно на будущее, я снова заработаю, тут мне можно не бояться. Так я сейчас думаю. И вы меня хорошо поймете, потому что вы сами так же думаете, я это знаю.
Когда в сентябре поступил первый денежный дар в 10.000 в пользу бездомных, все так радовались, что я подумал: дай-ка и я это сделаю, это хорошее дело, потому что есть много людей, которым действительно неотложно требуются деньги. Для меня это было увлекательно, как детектив, может, это вообще было самое большое мое приключение в жизни.
А вы лично всегда играли для меня при этом большую роль, без этого все не прошло бы так гладко. Если вы расскажете все это вашему мальчику, я буду рад, но больше, пожалуйста, никому. Обещаете?
В заключение скажу вам еще, почему я хотел, чтобы последний денежный дар был сделан в пользу алкоголиков: чтобы немножко успокоить мои угрызения совести и из-за вас, господин Плассек, дорогой Гери. Веселого Рождества».
«Немножко и из-за вас, господин Плассек, дорогой Гери». В таких ситуациях хочется, чтобы твоя голова была немного трезвее или, лучше сказать, яснее, но если я понял это послание верно, то человек, должно быть, знает меня очень хорошо, и его слова странным образом кажутся мне очень знакомыми. Кроме того, у меня вдруг возникло подозрение, что в этот вечер он на самом деле был здесь, в заведении, иначе бы он не написал, что так и знал, что наш разговор не состоится. Может, он не один час дожидался, когда я с ним заговорю, а я его попросту проглядел?
110 
