119 
Да, это платье как нельзя лучше подходит для вступления на новый и радостный путь.
Люси надела свежие панталоны и сорочку, достала из сумки простой корсет, но голубое платье требовало более элегантного, который она тоже упаковала.
Интересно, а может ли она попросить Дэвида зашнуровать ей корсет? Здесь есть горничные, и он сказал, что слуги умеют держать язык за зубами, но если есть возможность скрыть их греховное поведение, надо так и поступить.
Люси распустила шнуровку, надела корсет через голову и постучала в дверь.
На пороге появился Дэвид, уже в жилете, и выглядел великолепно. Окинув Люси взглядом, он спросил:
– Зашнуровать корсет?
Она повернулась к нему спиной и ехидно поинтересовалась, когда он принялся за дело:
– Часто приходилось этим заниматься, да?
– Не то, чтобы очень… – даже не попытался возразить он, затягивая шнурок.
– Не так туго. Я люблю комфорт.
– Не надо утягивать талию?
– А как ты думаешь?
– Хочешь услышать комплимент?
– Прибереги его до тех времен, когда состарюсь.
Дэвид поцеловал ее в затылок.
– В любом возрасте ты будешь такой же красивой. Готово!
Люси повернулась к нему.
– Пока мы вместе, я буду еще и счастливой. Сейчас надену платье, и ты его застегнешь.
Дэвид помог ей одеться и застегнул крючки.
– Ты его раньше не надевала. Мне нравится.
– Оно ужасно старое, но мое любимое. Мне было жаль его переделывать в нечто модное и украшать кружевом и оборками, поэтому и не носила.
– Но для девонской глухомани вполне сойдет, да?
Люси шлепнула его по груди.
– Я хотела выглядеть красивой для тебя, но, признаю, почти так и думала – что оно вполне подойдет для простой жизни.
Дэвид легко коснулся ее губ.
– Ты преуспела и в том и в другом, моя красавица Люси.
Люси поспешила оттолкнуть его, испугавшись, что им сейчас опять придется раздеваться.
– Надевай сюртук, а мне надо найти чулки и туфли. А потом тебе придется поделиться со мной своими секретами.
Дэвид вернулся в спальню, но дверь оставил открытой.
– Я должен срочно доставить тебя в поместье, иначе они и в самом деле прибегут сюда, чтобы выяснить, что происходит.
– И обо всем догадаются? – спросила Люси, надевая чистый чулок. Как ни постыдно, но этот вопрос ее мало беспокоил.
– О нашем грехопадении? Думаю, нет: им просто любопытно. Надо было сразу же отвести тебя туда.
Люси надела подвязку.
– И почему же не отвел?
Дэвид ответил лишь после секундной паузы:
– Очень хотелось от тебя избавиться, а поместье могло показаться тебе слишком уютным, поэтому и притащил сюда.
«Хотел».
– Как часто тщательное планирование не приносит желаемого результата, – беззаботно произнесла Люси, надевая другую подвязку. – А потом ты проявил беспечность, показав мне эти комнаты.
Дэвид, полностью одетый, остановился в дверях.
– Ты забываешь об остальном.
– Не забываю, но, честное слово, со всем домом можно сделать нечто подобное этим комнатам.
– Это будет стоить огромных денег.
– У меня они есть.
– Но ты собиралась вложить их в трастовый фонд…
Люси надела коротенький сапожок.
– Только чтобы не растратить.
Дэвид подошел, опустился перед ней на колено и принялся завязывать шнурки.
– Ты не приветствуешь мое желание сохранить контроль над какой-то частью?
Дэвид взял другой сапожок и распустил шнуровку, чтобы ей было проще его надеть.
– Я заметил, что ты не предлагаешь снять все ограничения.
Своими ласками Дэвид был способен превратить Люси в воск, однако она не поддалась и вовремя распознала опасный момент.
– А зачем мне это? Получив десять тысяч, ты сможешь распоряжаться ими по своему усмотрению. Остальное я с радостью потрачу на нас, на наш дом, наши земли, детей. Единственное, чего я не потерплю, это если деньги будут уходить на игорные залы или, что еще хуже, женщин.
Дэвид поднял на нее глаза.
– Ты не очень высокого мнения обо мне.
– Я обожаю тебя, поэтому должна проявлять благоразумие как никогда. Дэвид, я строила планы замужества, имея в виду некоего абстрактного мужчину. Теперь есть ты, теперь все по-другому, но я не вижу повода менять свой план. Он вполне разумен.
Дэвид встал. Увидев его лицо, Люси решила, что катастрофически ошиблась, когда оценивала его. Если он взбунтуется против такой постановки вопроса, неужели ей придется капитулировать? И сможет ли она капитулировать даже ради любви?
119 
