Особенно,... 
60 
– У Марианы телепатические способности только начали пробуждаться, когда Карла пережила состояние разбалансировки. После гибели подруги она сделала все, чтобы подавить их в себе. Это была своего рода защитная реакция. Не признавая в себе таких смертельно опасных качеств, Мариана верила, что ей не придется проходить через подобное испытание. А значит, ее не постигнет судьба подруги. – Эндрю опустил голову. – Но в глубине души она всегда знала, что это не так.
– Представляю, какой страх постоянно преследовал ее все эти годы! – Плечи Луи согнулись, словно на них легла огромная тяжесть, но он тут же расправил их. – Что мы можем сделать для того, чтобы она выжила? Мариана говорила, что вы прекрасный… нет, не врач, а «целитель». Она имела в виду ваши телепатические способности?
– Очевидно. В течение нескольких последних месяцев мне действительно удавалось управлять ее чувствами. Но я не уверен, что теперь смогу удержать ее под своим контролем. Роды требуют такого напряжения сил, вызывают такой мощный прилив эмоций… А она, как-никак, семнадцать лет пыталась убедить себя, что лишена телепатических способностей. По словам Гуннера, вы единственный человек, с кем она вошла в полный контакт. И то только потому, что вам грозила опасность.
– Она вошла со мной в контакт? Неужели? Когда это произошло? И почему я ничего не почувствовал?
– Это случилось, когда Гуннер напал на вас. И если бы ваше внимание не было целиком поглощено им, вы бы почувствовали глубочайшую внутреннюю связь с Марианой.
– Так вы думаете, нам снова удастся установить такой контакт? А если она не захочет?
– Тогда в наиболее трудный момент родов она может впасть в кому.
Ледяная волна страха окатила Луи.
– Мы не должны позволить…
– Разумеется. И постараемся сделать все, что в наших силах. – Эндрю положил руку ему на плечо. – Я верю в вас, Бено. Сейчас это наша единственная надежда.
– Я хочу пойти к ней! – настойчиво сказал Луи. На этот раз Эндрю не стал возражать.
– Сейчас самое время. Пойдемте, но сначала надо надеть стерильные халаты и маски.
– Все идет наилучшим образом, Мариана, – ободряющим голосом заметил доктор Блевинс, направляясь к столу, рядом с которым уже стояли две акушерки. – Схватки становятся все сильнее. Осталось совсем немного, и наш молодой человек скоро сможет увидеть солнечный свет.
Она не имеет права засыпать! Ребенку еще нужны ее силы, ее помощь… вот только лампы светят таким нестерпимо ярким светом. Даже глаза режет от боли. Прикрыть бы их хотя бы на минутку…
– Нет, Мариана!
Голос Луи? Это его пальцы сжали ее руку? Мариана сразу же открыла глаза.
Бледное лицо Луи склонилось над ней. Такое бледное, что почти сливалось со светло-зеленой маской, и от этого глаза казались еще более выразительными. За его спиной стоял Эндрю – в точно такой же маске и халате.
– Все в порядке, – прошептала она. – Сэм должен вот-вот родиться, Луи.
– Я знаю, – голос Луи дрогнул. – И с тобой тоже все будет в порядке.
Она слабо покачала головой.
– Ты не должен надеяться на это. Темнота все ближе.
– Но ей не справиться с нами! – пальцы Луи переплелись с ее пальцами. – Не будь эгоисткой. Подумай, каково мне будет без тебя.
– У тебя останется ребенок…
– Мне нужен не только Сэм. Я так долго был одиноким! Не бросай меня. Это будет слишком несправедливо.
Новый приступ боли, а следом за ним темнота придвинулись еще ближе.
– Нет! – Мариана непроизвольно отпрянула назад, чувствуя, как вязкая мгла накрывает ее своим крылом.
– Я знаю, как это больно, – снова раздался совсем рядом с нею голос Луи. – Но ведь теперь мы вместе, и я могу взять часть этой боли на себя. Только позволь мне!
– Разве я смогу?..
– Конечно, сможешь, – голос его звучал негромко, уверенно и настойчиво. – Тебе нужно только постараться открыться, разрушить все преграды, которые ты возвела между нами.
– Не понимаю, о чем ты просишь.
– Эндрю сказал, что, когда Гуннер бросился на меня, между мной и тобой установилась телепатическая связь. Вспомни это ощущение. Попытайся его воспроизвести в себе.
Эндрю, стоявший рядом с ним, напрягся и бросил на Луи быстрый взгляд.
– Не могу же я передать тебе… боль. Разве это мыслимо?
– Но мне ведь все равно больно, только сейчас это никому не помогает.
Мариана чувствовала, что ему и в самом деле больно; волны этой боли, сжимавшие его сердце, отзывались и в ее сердце.
60 
