Последние отзывы

  29  

Рассмеявшись после очередной шутки старого Шона, Бетси заметила, как Джон круто повернулся и направился к перестроенному после пожара сараю нервным шагом человека, у которого возникли подозрения. Что там еще наговорила фантазерка Пруди? — беспокойно подумала она.

Как только Бетси освободилась, она сразу же пошла вслед за Джоном. Внутри амбара царил мягкий полумрак. Здесь гораздо прохладнее, чем снаружи, пахнет люцерной и навозом. Бетси любила этот родной запах. Он напоминал о далеком детстве с матерью, ей было тогда столько же лет, сколько близнецам. Она вспоминала, как, прокравшись незаметно в амбар, следила глухой ночью за отцом и матерью, принимавшими у кобылы жеребенка, который впоследствии оказался матерью ее Ягодки.

Услышав знакомые шаги, Ягодка высунула голову за перекладину своего стойла, требуя ласки и лакомства. Извини, малютка, мысленно произнесла Бетси, я не собиралась к тебе.

— Джон? Ты здесь?

Он ничего не ответил, хотя стоял у пустого стойла.

— Джон?

— Я подумал, что иногда полезно выкурить сигаретку.

— Я знаю. Наверное, папа тоже так делал.

Джон замолчал на какое-то время.

— В ту ночь… Джефф Риверс совершил набег на винный магазин своего отца. Коньяк, виски, текила — все лилось рекой. — Губы Джона сжались. — Помню, я выпил чуть не полбутылки текилы и сразу бросился наружу — так меня мутило, рвало.

Бетси затаила дыхание. Джон говорил с беспощадной откровенностью, бичуя себя, как в ту ночь. Ей хотелось подойти к нему, обнять, тесно прижать к себе, чтобы приглушить боль, но она словно приросла к полу амбара.

Он медленно повернул к ней голову: Бетси не хватало слов, чтобы описать муку, исказившую его лицо. Душевная боль — единственное, что она могла определить.

— Не надо, — шепнула она, сделав шаг к нему, но ее остановило появившееся в его глазах предупреждение. Так вот почему он пришел сюда один, догадалась Бетси. Чтобы избавиться от терзающих его демонов вины? Если так — она с ним. Бетси сама испытала нечто подобное.

— Я помню, крался обратно с ощущением, что внутри у меня все пылало. Я сгорал от стыда, боялся приблизиться к дому. Я уже занес ногу на первую ступеньку крыльца, но сразу же понял: у меня не хватит духу появиться перед Патом в омерзительно пьяном виде. Поэтому я пришел сюда отоспаться.

Здесь ты не был, чуть не проговорилась Бетси. Это — новый амбар. Совсем не тот, который он помнит, впрочем, какая разница теперь? Ему необходима встреча с прошлым, чтобы распрощаться с ним, забыть навсегда, вычеркнуть из памяти.

— Почему ты напился тогда, Джон? Из-за того, что произошло между нами на берегу реки?

— Разве это важно теперь? Я нарушил свое обещание человеку, который был для меня кумиром, пойми же, я обещал не курить в сарае и прочих хозяйственных постройках. Пат не сомневался, что я сдержу обещание. Когда он погиб, ни для кого не было секретом, что трагедия произошла по моей вине.

Джон никому не говорил этих слов прежде. Вероятно, потому что они жгли душу, их мучительно стыдно произнести — эти слова жуткой правды…

— Когда мне было года три-четыре, на Пасху я получила в подарок белого кролика, — тихо сказала Бетси. — Я назвала его Снежок. У него были розовые глаза и крошечный пушистый хвостик. Папа сказал, что ухаживать за ним — моя обязанность, и если я не буду этого делать, то ее не выполнит никто иной. Я старательно чистила клетку, рвала кролику траву, и один раз в день в хорошую погоду выводила его побегать во дворе.

Бетси замолкла — она боялась продолжать рассказ. Детское воспоминание причинило такую боль, что все внутри сжалось.

— Однажды я куда-то спешила или что-то срочно должна была сделать. Снежок еще не вернулся в клетку — он явно не нагулялся. Обычно я ждала Снежка, но в тот раз не захотела. Стала загонять его, да слишком поторопилась, кролик испугался и бросился бежать — и прямо под колеса машины мусорщика.

Бетси, содрогнувшись при этом воспоминании, обхватила голову руками.

— Его умоляющие глаза смотрели на меня, как две замутненные бусинки, а его… его прекрасная белая шубка была вся в крови. Так много крови в таком маленьким существе. Я не хотела верить, что Снежок мертв, но судьбу не переспоришь. И это произошло по моей вине.

Джон слушал ее с каменным выражением лица, но его глаза оставались беззащитными и уязвимыми. Что бы она теперь ни сказала, пережитая боль останется с ним навсегда, как и в ту роковую ночь, когда ее жестокий приговор пронзил ему душу, по сути, убил прежнего Джона.

  29