64 
Поэтому в наличии у леди должно быть восемнадцать пар перчаток: дюжина белых лайковых и полдюжины белых шелковых.
— Восемнадцать пар… — смущенно прошептала Виолетта.
— Такое количество перчаток позволяет отдавать в стирку грязные. Настоящая леди никогда не наденет несвежих перчаток, правило здесь следующее: если вы проводите время вне дома, то каждые три часа вам следует менять перчатки, в этом случае вам понадобится даже больше, чем шесть перемен.
— Шесть перемен? — эхом отозвалась Виолетта. Ну как все это запомнить? А что, если про остальные виды одежды Катарина сообщит ей еще больше правил?
— Что касается балов, подобных вчерашнему, то вам следовало иметь в запасе пару, которую требовалось надеть незадолго до полуночи. Грязные перчатки выглядят отталкивающе. — Взгляд Катарины вновь вернулся к шляпке Виолетты. У последней появилось чувство, что ее приятельница весьма неодобрительно отнеслась к этому головному убору.
— Я не знала об этом. Да и как мне все это запомнить?
— Не беспокойтесь. Мы будем повторять каждое правило не один раз. Вы можете делать заметочки для себя, если хотите.
— Я… я не умею писать, — созналась Виолетта. Катарина была сражена этим признанием.
— Блэйк отреагировал на это так же, как и вы, словно неумение писать является преступлением.
— Вот что, — распорядилась Катарина, — мы наймем учителя, который обучит вас грамотно читать и писать.
— Я думаю, у меня не хватит денег… — начала было Виолетта.
— Леди никогда не обсуждает денежные вопросы, слово «деньги» отсутствует в словаре настоящей леди, — твердо сообщила Катарина.
— Тогда как я буду расплачиваться с учителем? — не поняла Виолетта.
— Все! Ни слова о деньгах! Я все устрою, ведь мы друзья.
— Вы сделаете это для меня?
— Возможно, я излишне романтична, но я сделаю это обязательно, — пообещала Катарина.
На глаза Виолетты навернулись слезы. Катарина была самым прелестным существом, которое когда-либо встречала Виолетта. Она решила одолеть трудности, которые с самого начала показались ей непреодолимыми. Ей очень не хотелось огорчать свою учительницу. Виолетта решительно настроилась на учение и на борьбу.
Целью ее был Блэйк.
Глава 16
Занятия с Катариной проходили всегда по утрам, так что после них Виолетта успевала к открытию магазина леди Алистер. Теперь у нее появился не только учитель правописания и чтения, но и учитель танцев. Катарина аккомпанировала на рояле, а Виолетта кружилась в вальсе с худощавым французом — он должен был научить ее всем танцевальным премудростям, которые обязана была знать любая леди. Прошла неделя после ее первого урока, и Виолетта понемногу начала приходить в себя. Она пришла к выводу, что танцы — занятие забавное: если один партнер задумается, какую фигуру выполнять, другой в это время уже успеет наступить ему на ногу.
Месье Монтрэйл сделал последний поворот в танце, и музыка смолкла. Катарина захлопала в ладоши:
— Великолепно! — сделала она комплимент танцующим.
Виолетта улыбалась. Пульс у нее частил от физической нагрузки и от удовольствия, которое она получила от хорошо выполненной работы.
— Мадам Гудвин, — улыбнулся из-под седых усов месье Монтрэйл, — вы превзошли сами себя. Я весьма доволен вами.
— Спасибо, — устало улыбнулась Виолетта. Учитель поклонился обеим леди.
— До завтра. Боюсь, что скоро вы перестанете нуждаться в моих услугах.
Катарина встала из-за рояля. Платье цвета желтых тюльпанов колоколом окружало ее.
— Надеюсь, вы не льстите Виолетте, монсеньор, — обрадовалась она.
Учитель танцев покинул комнату, и Виолетта повернулась к Катарине:
— Как вы думаете, я действительно научилась танцевать?
— Вы танцевали прекрасно, очень грациозно и ни разу не сбились с такта.
— Мне нравится танцевать, Катарина.
— Дорогая, вы превосходная ученица. Никогда не думала, что мы сможем добиться таких успехов за столь короткий промежуток времени. По походке и осанке вас можно принять за настоящую леди.
Виолетта не разделяла восторгов подруги. Она вовсе не чувствовала себя настоящей леди, прекрасно зная, кто она есть на самом деле. Ее голодное, нищенское детство было всегда с ней. Ей все время приходилось держать в уме правила поведения, иногда она их забывала. До сих пор Виолетта так и не научилась писать, единственное, что она могла, это нацарапать собственное имя.
64 
