34 
— Да, — кивнула Аллегра. — Мой отец бегал трусцой в ее саду утром после приема, и она пригласила его на чашку чая. — Ее рот открылся. — Король ревнует!
— Он не ревнует, — ответил Алекс. — Хотя кто знает?
— В этом приглашении не было ничего предосудительного.
— Конечно, не было, — согласился Алекс. — Возможно, ты права насчет моих родителей. Возможно, неверность моей матери ранила отца сильнее, чем он утверждает.
— В таком случае ему следует ей об этом сказать.
Алекс покачал головой:
— Этого никогда не случится. — Убрав волосы с ее лба, он поморщился при виде большой шишки. — У тебя слишком длинная челка. Она лезет тебе в глаза.
— Мне не велели ее стричь, — натянуто улыбнулась она. — Твоя семья хочет, чтобы на свадьбе у меня была классическая прическа. — Немного помедлив, она добавила: — Не могу поверить, что твой отец расстроился из-за того, что твоя мать пила чай с моим отцом. Знаешь, я так соскучилась по своей семье. Я узнаю последней все новости. Слышала, что Эйнджел вышла замуж за твоего кузена.
— Это была очень скорая свадьба, — улыбнулся Алекс.
— Потом еще есть новости от моего брата Бена и моей сестры Эллы. Элла ждет ребенка и… Ты меня не понимаешь, но мне очень всех их не хватает.
— Я знаю, — ответил он.
Аллегра пролежала два дня в постели. Алекс оказался замечательной сиделкой. Он не спрашивал ее каждые десять минут, как она себя чувствует, и почти все время работал за компьютером. Поскольку у нее болела голова, его немногословность ее не раздражала.
Вечером второго дня она вышла из ванной комнаты в новой ночной рубашке и, забравшись в постель, спросила Алекса:
— Эйнджел не звонила?
— Я разговаривал с ней сегодня утром. И с твоим отцом тоже. Они справлялись о твоем самочувствии.
— А как насчет Иззи?
— С ней я тоже говорил. Она по-прежнему находится здесь, на Сантине. У нее роман с Маттео.
— Она даже не зашла меня навестить.
Аллегра потянулась за своим телефоном, но Алекс подошел и забрал его у нее.
— Она хотела, но я сказал ей, что ты отдыхаешь.
— Но сейчас я не сплю.
— Сейчас ты расстроена. Ты уверена, что ничего не расскажешь Иззи, если увидишься с ней?
— В любом случае Иззи никому бы ничего не сказала.
— Даже вашему брату Лео?
Аллегра нахмурилась.
— Похоже, Лео встречается с Анной, моей бывшей невестой. Аллегра, ты понимаешь, что ты не можешь рассказывать обо всем своим родным как раньше? — Ее глаза неистово сверкнули, и он поспешно сменил тему: — Итак, я разговаривал с Иззи. Маттео устраивает благотворительный концерт в нашем амфитеатре. Одна из песен Иззи была включена в программу…
— Иззи будет петь?
Аллегра недоверчиво прищурила глаза. Она помнила, какой была реакция его семьи, когда Иззи попыталась спеть на приеме по случаю их помолвки. От родственников Алекса вполне можно ожидать, что они выведут Иззи на сцену перед огромной аудиторией только для того, чтобы посмеяться над ней.
— Нет, — Алекс покачал головой, — но ее песня будет проигрываться на диске. Она будет наблюдать за происходящим из-за кулис. Я сказал, что мы придем на концерт. Тебе нужно развеяться. — Он слегка сжал ее руку. — Я знаю, что ты чувствуешь себя здесь как в тюрьме.
— На самом деле я просто соскучилась по своим родным, — призналась Аллегра. — Я чувствую себя так, как будто меня высадили из поезда посреди пустыни и никому нет до меня никакого дела.
— Иди сюда. — Алекс поднялся, и она нахмурилась. — Я хочу кое-что тебе показать.
Он снял со стула шерстяную шаль и накинул ей на плечи, взял ее за локоть, вывел из комнаты и пошел с ней по длинному коридору, затем спустился по лестнице и остановился у окна.
— Ты все еще думаешь, что никому нет до тебя дела?
Присмотревшись, она увидела у дворцовых ворот множество цветов. Там были как шикарные букеты, так и скромные букетики.
— Все они для тебя, — сказал ей Алекс. — Люди узнали о твоем падении с лошади и приносят их вот уже два дня с пожеланиями скорейшего выздоровления. Букетов полно внизу в гостиной, в столовой…
— Для меня?
— Мы никогда раньше не видели ничего подобного, — признался Алессандро. — Газеты не лгут и не преувеличивают. Наш народ действительно тебя любит.
От его слов у нее немного потеплело на душе. Когда они вернулись в спальню и она легла, Алекс улыбнулся ей:
34 
