46 
Спасибо.
Холли».
Лукас смял листок. Ему стало дурно, и он ощутил внутри болезненную пустоту.
Значит, он снова ошибся. Холли все-таки не любила его.
Прошел один день, за ним второй, потом третий.
Холли изо всех сил пыталась жить настоящим, но у нее ничего не получалось. Она переехала к матери и пыталась убедить себя, что поступила правильно, уйдя от Лукаса.
Может быть, ему казалось, что он хочет жениться на ней, но на самом деле это было не так.
В конце концов, он мог жениться на любой – к примеру, на умной и элегантной красавице Грейс Маршан. И если Лукас не захотел взять в жены такую женщину, что тогда говорить о самой Холли!
Каждый день она повторяла себе, что с нетерпением ждет, когда сможет отправиться на Гавайи.
Мать Холли с сомнением и тревогой смотрела на дочь.
– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спрашивала она.
– Да, мамочка.
– Ты не выглядишь счастливой, – вздохнула мать.
– Мам, ты ошибаешься, – прятала глаза Холли.
Она часто закрывала глаза и мысленно оказывалась в объятиях Лукаса. Холли вспоминала, как он использовал любой предлог, чтобы только поцеловать ее.
«Забудь его. Не думай о нем», – говорила она себе, но все было бесполезно.
Каждый день Холли ходила на занятия для волонтеров. Но никакие лекции и уроки языка не помогали заполнить зияющую пустоту, которая появилась в ее сердце после того, как она ушла от Лукаса.
После смерти Мэтта все было по-другому: она не могла ничего изменить. Ей пришлось смириться с его потерей и жить дальше.
Но Лукас не умер. И он не бросил ее.
Это она бросила его.
Лукас сказал, что любит ее и всегда любил. И сделал ей предложение. Но Холли испугалась. Она побоялась влюбиться в него и впустить его в свое сердце.
Но сейчас было слишком поздно.
Она любила Лукаса.
За эти дни Лукас осунулся и похудел. Талли, жена Элиаса, привозила Лукасу еду и все время звала его к ним на ужин. С тех пор как его брат с женой узнали, что Холли его бросила, они окружили его вниманием, как заботливые родители.
– Талли тоже от меня уходила, – напомнил ему Элиас. – Мне понадобился месяц, чтобы найти ее.
– Я знаю, где сейчас Холли, – сухо ответил Лукас.
– Так езжай к ней, – развел руками Элиас.
Лукас покачал головой. Он не мог сказать им, что Холли не примет его, потому что не испытывает к нему чувств. Ведь для нее это была всего лишь короткая интрижка.
– Если мы можем что-нибудь сделать для тебя… – сжав его ладонь, сказала Талли перед уходом. – Если ты хочешь поговорить…
Лукас прикрыл глаза. Впервые в жизни ему было абсолютно нечего сказать.
Он отгородился от своей семьи. От Серафины, которая беспокоилась по поводу того, что, каждый раз заходя в его кабинет, находила Лукаса, смотревшего отсутствующим взглядом в одну точку. От художников, которые пытались поддержать его и убеждали, что Холли вернется и снова займет пост арт-директора галереи. Лукас не стал им говорить, что, может быть, она и осталась бы на этой должности, но тогда придется уйти ему.
При мысли об этом у него запершило в горле. Хотя нет, все дело в том, что он валил стены, и вокруг было много пыли. Слишком много пыли, будь она неладна.
К нему заглянула Шарлотта, которая до этого приглашала его присоединиться к остальным и сходить на пиццу.
– Если ты надумаешь, мы отправляемся в шесть. – На пороге она оглянулась. – Оставь хотя бы одну или две стены. Мы не хотим, чтобы этот мир рухнул.
Никто этого не хотел.
В кармане Лукаса зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось имя Серафины.
– Я думал, вы уже ушли домой, – сказал Лукас.
– Собиралась, но к нам зашел посетитель, который хочет подать заявление на грант Макклинтока.
– Прием заявок давно окончен.
– На следующий год, – уточнила его помощница, и Лукас услышал улыбку в ее голосе.
– Вот тогда пусть и приходит, – буркнул он в ответ.
Серафина молчала. Она знала, что, если ей что-то нужно, можно всегда сделать паузу.
– Ладно, черт побери, – вздохнул Лукас. – Присылайте его ко мне. Я сам разочарую его.
Услышав шаги посетителя, он спустился с лестницы и повернулся, чтобы увидеть будущего заявителя на грант Макклинтока.
И тут у него перехватило дыхание.
– Холли? – воскликнул он и уронил молоток себе на ногу.
– Лукас! Бог мой, ты в порядке? – Холли бросилась к нему и упала на колени у его ног. – Тебе нужно присесть! – Она потянула его за штанину и отбросила прочь тяжеленный молоток. Она развязала шнурки на его рабочем ботинке и, стянув носок, увидела на его ступне огромную шишку. – Нужно приложить лед.
46 
