39 
Фиона не стала говорить, что ее дочь встречается с сыном Вестона: это его не касалось, к тому же он мог подумать, что она знает Маршалла лучше, чем говорит, а это было не так. Единственное, что она знала, – у него славный сын, если судить по отзывам Элис.
– Я не рискну давать оценку человеку, с которым едва знакома, – сказала она благоразумно.
– Это никогда никого не останавливало, – рассмеялся Смит.
– Вы не хотите поговорить с моей сестрой о ее книге? Может быть, обменяетесь идеями.
– Пока нет, хотя, возможно, мне захочется взять у нее интервью: о книге и о том, как возникла такая теория. Свою я вывел из тщательных наблюдений в течение многих лет за главами корпораций: о многих из них я писал. Вообще-то я позвонил не только из-за Вестона.
Фиона решила, что, если он спросит ее об интимной жизни, отвечать не станет.
– Вы позволите мне написать вашу краткую биографию? Я очень давно хочу это сделать.
Она была удивлена его словами, хотя к ней часто обращались с такой просьбой. Когда она перешла на эту работу, журнал «Тайм» опубликовал небольшую статью о ней, но обычно она отказывалась давать интервью: не хотела быть в центре внимания. Это было не нужно, и ей не нравилось.
– Я польщена, мистер Смит, но, пожалуй, не стоит: не люблю привлекать к себе внимание, предпочитаю оставаться в тени и просто выполнять свою работу. Такая жизнь меня больше устраивает.
– Поэтому вы мне и интересны, – пояснил журналист. – Я следил за вами многие годы. О вас ничего не слышно, о вас редко пишут. Вы просто управляете корпорацией с невероятной продуктивностью и занимаетесь своим делом. А цены акций ПНТ растут ежеминутно. Честно говоря, единственная прибыль, которую я получил на рынке акций, была получена благодаря вам.
– Я рада это слышать. – Она улыбнулась в ответ на этот комплимент об успехах в бизнесе – единственный, который ее интересовал. – Это главное, что публика должна знать. Если я хорошо выполняю свою работу, это единственное, о чем следует говорить. А в какой школе я училась, что ем на завтрак, посещаю ли парикмахерские – все это несущественно.
Нечто подобное он слышал и раньше, но если бы все рассуждали так, как она, он остался бы без работы, поэтому такая точка зрения ему не нравилась.
– Вы же окончили Гарвардский университет, не так ли?
Он спросил просто для проверки, потому что помнил об этом. Он всегда интересовался ею из-за того, что она держалась в тени. Публика знала гораздо больше о Маршалле Вестоне, особенно сейчас. Он всегда был на виду, как и большинство высокопоставленных мужчин.
– Совершенно верно, – подтвердила она. – Но в стране множество других прекрасных учебных заведений и бизнес-школ, выпускающих специалистов, которые со временем занимают важные посты и делают превосходную карьеру.
Как ее дочь в Стэнфорде и некоторые из ее друзей. Но этого она ему не сказала. Это была сугубо личная информация, которой она не собиралась делиться.
– Вы ничего не хотите рассказывать о себе, верно? – посетовал он. – Именно поэтому я хочу взять у вас интервью. Публика хочет знать о вас больше, особенно акционеры. Вы настоящая героиня в мире большого бизнеса, но отказываетесь вести себя соответственно. И все потому, что вы женщина. Если бы вы были мужчиной, то повсюду трубили бы о своих успехах и гонялись за каждой юбкой. И поднимали вокруг себя шумиху.
– Это также одна из теорий моей сестры. Вам действительно стоит познакомиться. У вас много общего.
– Вероятнее всего, мы до смерти наскучили бы друг другу или принялись бы спорить о том, кто первым додумался до этой теории. Подобное не всегда притягивает подобное.
– Я же не предлагаю вам приглашать ее на свидание, – сказала Фиона, подумав, однако, что это было бы неплохой идеей, хотя и не собиралась признаваться ему в этом. – Просто поговорить.
– Как-нибудь я позвоню вам, чтобы взять номер ее телефона. А пока отправлюсь в захудалый бар напротив моего офиса и стану ронять слезы в пиво, раз вы не сказали мне о Маршалле Вестоне ничего такого, что я мог бы использовать в своей статье, которая, кстати, должна выйти к определенному сроку. И не хотите дать мне интервью. Вы победили. Я, должно быть, теряю сноровку.
Он, конечно, не потерял сноровку, но Фиона оказалась предельно осторожной, как он и подозревал. Однако с ней было очень приятно разговаривать, что его удивило, и она настоящий живой человек. Просто не любит разговаривать с прессой или разглашать личную информацию о себе. И поэтому он восхищался ею. Некоторые мужчины, у которых он брал интервью, отличались таким огромным эго, что их излияния едва умещались на странице. Она прямая противоположность, намного скромнее, хотя он был уверен, что у нее тоже есть эго.
39 
