Особенно,... 
43 
— Как ты могла такое подумать!
Марко очень осторожно поднял ее с кресла и прижал к себе так, словно она была всего лишь видением и в любой момент могла исчезнуть. Он ощущал невероятную радость и облегчение оттого, что Грейс снова рядом, он может смотреть на нее и держать за руку, — однако не мог не отметить, что она действительно очень похудела. Она вообще ела что-нибудь в этой Африке?
Зарывшись лицом в ее волосы, Марко жадно вдыхал ее запах.
— Разве может человек забыть луну и звезды? Солнце или небо? А ты значишь для меня намного больше, — прошептал он.
Грейс слегка отстранилась от него, и он увидел в ее прекрасных голубых глазах слезы.
— Пожалуйста, только не плачь! — проговорил он, поглаживая ее по волосам. — Мое сердце разрывается от жалости, когда ты плачешь.
— Я плачу от счастья, что ты рядом со мной, — прошептала Грейс.
Марко хотел лишь слегка коснуться ее губ, чтобы утешить ее, но как только ощутил мягкое тепло ее рта, понял, что не в силах сдерживаться. Грейс ответила на поцелуй с той же страстью, и щемящее чувство тревоги, что она не оправится от болезни, вдруг покинуло Марко. И, словно они поняли друг друга без слов, их поцелуй сделался более спокойным и нежным.
Марко отстранился и взглянул на нее с мягкой улыбкой.
— Я и сам готов заплакать от счастья, — признался он. — С тех пор как ты уехала, я просто места себе не находил и вдобавок бросался на всех и каждого. Думаю, нажил себе некоторое количество недоброжелателей. Но почему ты не отвечала на звонки?
Грейс вздохнула:
— Я потеряла телефон на следующий же день после прилета, и было совершенно некогда покупать новый. Поэтому ты и не мог мне дозвониться. Но я думала о тебе каждый день. В каждую свободную минуту — а их было не так уж много. Я жалела, что сбежала от тебя так внезапно. — Она смахнула с лица набежавшие слезы. Губы у нее дрожали. — В приюте действительно была очень нужна помощь, но я переоценила собственные силы и почти сразу это поняла. Нас было очень мало, а работы — непочатый край. Порой это было практически невыносимо, мы уставали до полусмерти. Работали изо всех сил, используя весь наш опыт, и этого хватало только на то, чтобы кое-как удержать все на плаву. И если бы я прислушалась к себе, а не изображала бы героиню, то не заболела бы.
Марко нежно поправил ее волосы, упавшие на лицо:
— Милая, то, что ты сделала, было крайне смелым и самоотверженным поступком, заслуживающим глубочайшего уважения. Я не имел ни малейшего права тебя удерживать и тем более обижаться на тебя за твой отъезд. Я уверен, если спросить тех детей, становилось ли им легче от твоего присутствия, вряд ли кто-нибудь из них ответит отрицательно. Так что твои усилия не пропали даром. И раз уж мы заговорили об этом — кто-нибудь еще, кроме тебя, заразился лихорадкой?
— Четырехлетняя девочка. Но она уже поправлялась, когда я сама заболела.
— А как идет твое выздоровление? Что говорят врачи? — Марко наполовину не хотел слышать ответ: боялся, что перспективы могут оказаться неутешительными. Он затаил дыхание, ожидая, что она скажет.
— Они говорят, у меня нервное и физическое истощение. На самом деле я не подцепила ту лихорадку. Но там стояла такая жара, что это было совершенно невыносимо. А учитывая малое количество людей, приходилось работать намного больше, чем обычно. И в один прекрасный момент я просто потеряла сознание. Остальные рассказывали, что я бормотала что-то нечленораздельное и была словно бы в горячке. Я очнулась уже в больнице. Но, слава богу, это все уже позади! Еще немного отдыха, и со мной все будет хорошо. Мне уже намного лучше.
Марко внимательно посмотрел на нее. Глубокие тени под глазами и свободно болтающийся свитер говорили ему, что перспективы не так радужны, как Грейс стремится их показать.
— Ты надолго приехал? — слегка запнувшись, спросила Грейс.
— Неужели ты думаешь, что я способен прыгнуть в самолет и умчаться обратно в Португалию, оставив тебя в таком состоянии?
— Ну откуда я знаю, что ты собираешься делать! — Грейс снова взяла его за руку.
Марко так соскучился по ее прикосновениям, что ему казалось, что он мог бы стоять так вечно.
— Но я не хочу, чтобы ты уезжал. Тебе, конечно, наверняка хватило перепадов моего настроения, но факт остается фактом. И я хочу попросить прощения за то, что все время приставала к тебе с разговорами о прошлом, как какой-то дотошный психоаналитик. На самом деле меня иногда просто заносит на поворотах. Хочется все исправить одним движением, но так ведь не бывает. За время болезни я осознала, что у меня намного больше общего с моими родителями, чем я предполагала. — Грейс слабо улыбнулась.
43 
