50 
— Мне не жаль никого, — с достоинством заявила Клер. — История с безумной влюбленностью в свою жену на очередном году семейной жизни, конечно, романтичная. Романтичная и красивая… сказочка. Грош цена этой сказке.
— Почему?
— Да потому, что наш женолюб Оскар уже пытался приударить за мной.
— Что?! Когда это было?
— Я не помню точно. Знаешь, события последнего времени словно слились у меня в одно. Словно это и не со мной происходит. Вообще-то на вечеринке… Пока вы с Дестини взаимно утешали друг друга, Оскар без обиняков подкатил ко мне.
Дэн рассвирепел:
— Он приставал к тебе?
— Хотел. Но не удалось. Сначала давил на жалость. Высказывал свое недовольство поведением Дестини. Видимо, хотел, чтобы я прониклась его бедственным положением. Загорелась желанием доказать ему, что не все женщины корыстны… Но от меня ему ничего не удалось добиться. Ни физической поддержки, ни морального сочувствия.
— Слава богу, — каким-то упавшим, тусклым голосом отозвался Дэн.
Он сел на кровать. Ноги словно перестали держать его.
Боже, чем он занимается?
Чем он занимался все это время? Общался с какими-то чужими ему людьми… ради чего? Зачем? Ради чего все это было?
Оказывается, и Оскар, и Дестини хороши. Они стоят друг друга. Неудивительно, что они друг друга нашли. А теперь никак не могут друг от друга отделаться, мирно разойтись.
Дэн вдруг подумал о том, что сильно отличает их с Клер от этих странных людей.
Клер всегда была с ним искренней. Не пыталась его использовать.
Да, она воспользовалась удобным случаем, чтобы покинуть Лондон, не возвращаясь при этом сразу в Америку. Но она сопротивлялась желанию Дэна потратить на нее деньги. И она сама купила себе билет.
Она была искренна с ним. Она всегда была искренней.
Нужно было добиваться. Нужно было продолжать пытаться строить мостик между ними, прокладывать путь, находить компромиссы.
Вместо этого он отвлекался на чуждых ему людей. Утешал тех, кто этого утешения достоин не был. Надо же, Оскар, оказывается, умудрился приставать к Клер! В Калифорнии у него якобы любимая жена. Под боком у него опытная и выдрессированная любовница. А он попытался подбить клинья к девушке Дэна.
Или уже не к девушке?
Может, он уже потерял ее окончательно и бесповоротно?
Увлекся всякой чепухой. Отвлекся на малозначимые вещи. Наверное, уже все потеряно, да?
— Клер, — выдавил из себя Дэн.
— Что?
— Прости меня! Пожалуйста.
— За что? — недоуменно отозвалась девушка.
— Я забросил тебя, да? Оставил попытки сближения.
Клер переместилась к тумбочке, которая стояла возле кровати со стороны Дэна.
— Нет, ничего, — сдержанно ответила она.
— Какое нам вообще должно быть дело до Оскара с Дестини, если в первую очередь нужно разобраться с собственными чувствами?
Клер ожесточенно рылась в дорожной сумке. Она принялась вынимать оттуда один за другим ежедневник, мобильный телефон, какую-то книгу в мягкой обложке…
— Наверное, — кинула она, — но черт меня дери, если я в состоянии разобраться с собственными чувствами! Я взбесилась, когда увидела, что ты обнимаешься с Дестини. Я ревновала, понятно тебе? И как, по-твоему, я должна себя после этого чувствовать?
— А что не так?
— Я противна себе, понимаешь? Когда ты мог быть моим, я не делала шагов навстречу. Не брала то, что было рядом. Получается, я вроде той самой собаки на сене. Ревную, только когда на мужчину претендует кто-то еще! У нас с тобой было столько возможностей… И мы их упустили, все до единой. Но я не понимаю, почему! Что меня останавливало?
— Клер, — примирительно сказал Дэн, — иди сюда. Давай посидим, поговорим, все обсудим…
Он попытался взять девушку за руку. Клер резко дернула обнаженной рукой, еженедельник, который она держала, вылетел и приземлился на пол бунгало.
— Хорошо полетел, — проговорила Клер. Рассмеялась.
Дэн вздохнул было с облегчением…
Из еженедельника веером рассыпались фотографии. Небольшие картонные прямоугольники с матовой поверхностью запечатлели семейные сцены.
— Подожди, — чужим, изменившимся голосом проговорил Дэн, буквально выдавил из себя эти слова. — Не убирай фотографии…
— В чем дело? — Клер удивленно смотрела на него.
— Не убирай. Подожди.
— Это всего лишь фотографии моей семьи.
— Я понимаю. Могу я посмотреть?
50 
