36 
Заметив рыбаков, женщина подбежала к ним и спросила, не видели ли они Джулио. Те покачали головами, и Сандра пошла дальше, не ощущая тяжести мокрого подола, липнувшего к ногам. Потом остановилась, нагнулась, взяла горсть песка, подняла и смотрела, как он тонкой струйкой сыплется вниз и как песчинки уносит ветер.
Она всегда знала, что этот день придет: кто-то из детей вырвется из дому и уйдет навсегда. Но она никогда не подозревала, что в этом будет повинен Леон.
Сандра вернулась домой и напрасно прождала сына до самого вечера. За ужином Леон объявил, что Джулио покинул дом и не вернется обратно. Это ошеломляющее известие, произнесенное спокойным и веским тоном, было встречено гробовой тишиной.
Кармина вела себя тихо, как мышка; убирая со стола посуду, умудрилась не громыхнуть ни одной миской и ни разу не подняла взгляд.
Сандра тоже не смотрела на служанку. Однако когда мужчины и Бьянка удалились, она подошла к Кармине и отвесила ей пощечину, а после вцепилась в волосы.
— Убирайся отсюда, слышишь! Я не могу и не хочу тебя видеть! Шлюха, неблагодарная тварь!
Женщина произносила ругательства, какие никто и никогда не ожидал от нее услышать. Перед глазами Сандры стояла Беатрис Санто, ее обтянутое черным платьем тощее тело, скрюченные злобой пальцы, раскосматившиеся волосы, острые злые глаза. Мало того, что Сандру выдали за Леона, не спросив ее согласия, так она еще была вынуждена терпеть унижения со стороны брошенной им любовницы!
— Куда я пойду! — рыдала Кармина. — Сейчас ночь!
— Мне все равно! Из-за тебя я лишилась сына!
Сандра выволокла служанку за ворота и что есть силы толкнула в спину.
— Иди! И не вздумай пожаловаться Леону!
Кармина в страхе бросилась прочь от дома; пробежала по нескольким улицам, а потом нашла укрытие среди груды камней, сваленных для починки церкви.
Дул прохладный ветер, но ей было нечем укрыться. Сандра не позволила Кармине забрать даже жалкие пожитки, не говоря о жалованье за прошедший месяц. Девушка заплакала, вспомнив, что деньги, которые она заботливо складывала в мешочек, тоже остались в ее каморке. Вероятно, Сандра сочла такое решение справедливым, потому что Джулио тоже ушел из дому без гроша в кармане.
Постепенно Кармина начала осознавать весь ужас своего положения. Она согрешила, а потому ее никто не примет и не поймет. Вся правда будет на стороне Гальяни. Если она обратится за помощью к Леону, Сандра сживет ее со свету. Ей неоткуда ждать помощи.
Кармина знала, что должна винить только саму себя. Она спала с Джулио потому, что ей нравилось с ним спать, да еще оттого, что внешне он был похож на Дино, любви которого она безуспешно добивалась. Она догадывалась, что Джулио всего-навсего развлекался с ней, хотя он и твердил ей о чувствах.
Заглядывала ли она в себя, воздевала ли заплаканные глаза к темному небу, на бесконечный поток вопросов был один-единственный ответ: она должна навсегда уйти из деревни, попытаться укрыться в ином месте, среди других людей, там, где никто не слышал ни о семействе Гальяни, ни о Кармине Бернарди.
Андреа мучили картины прежней жизни, являвшиеся во сне или возникающие перед мысленным взором днем, когда он на мгновение расслаблялся, опуская тяжелые весла. Они были хаотичными, разрозненными, мимолетными, но острыми, живыми. Он видел плывущую над обрывом луну, развешанные на солнце пестрые тряпки, влажный зеленый мох, мрачные ущелья, похожие на разомкнутые челюсти гигантского чудовища.
Осколки воспоминаний ранили сердце и заставляли душу исторгать безмолвный вопль.
Андреа с тоской вспоминал утра на Корсике, когда в окно врывался теплый свежий ветер, когда воздух над морем был наполнен тонкими жемчужными парами, тогда как очертания гор вдали были удивительно чисты. Дни, когда он мог часами слушать медленную речь родника, лежа в тени кустарника, и ночи, когда небо казалось серебрящимся покрывалом, расшитым руками искусной мастерицы.
Его теперешняя реальность была совсем другой. Жизненное пространство ограничивалось несколькими футами; в отсеки, где спали каторжники, проникала соленая вода и разъедала кожу; кормили бобами и сухарями, поили сырой водой. Жорж Рандель сказал, что мясо положено заключенным четыре раза в год, вино — по большим праздникам. Некоторым узникам родственники посылали деньги, на которые можно было что-то купить у охранников, но таких счастливцев было немного. За малейшую провинность, нерасторопность, лень, лишнее слово или дерзкий взгляд били палками, бичами, подбитыми железом башмаками: вскоре тело Андреа, как и тела многих других каторжников, покрыли ссадины и шрамы.
36 
