65 
— Ну, с чего-то же надо начинать. Пообтешется среди них маленько, а там, глядишь, встретит кого-нибудь поприличнее и женится ненароком.
Люда с негодованием тряхнула головой, отчего узел каштановых волос, небрежно закрепленный на макушке, развалился. Заматывая волосы в тугой узел, по-дружески посоветовала мужу, гораздо лучше представляя последствия сего «обтесывания»:
— Не лезь в чужую жизнь и не будешь ни в чем виноват! Представляешь, сойдется он с одной из этих шалав, а дальше что?
Он похлопал глазами, не в состоянии соразмерить ее запал с ничтожностью повода.
— Да ничего. Забудет потом, как и звали. Главное, чтобы детей не было.
Люда внезапно обиделась, примерив на себя его нелестные слова.
— Вот как? Значит, если бы у нас не было детей, ты бы обо мне давно забыл?
Он с силой шлепнул себя руками по обнаженным бедрам, издав резкий барабанный звук.
— Нет, кто этих женщин поймет? Мы о нас, что ли, говорим?
Но жена, задрав нос, уже ушла на кухню, оставив его недоумевать в одиночестве по поводу совершенно неприемлемой искаженности женского ума. Какое отношение имеет к их семье какая-то там соседка? Нет, ни один нормальный мужик ни одну бабу с ее капризами не поймет.
Вечером, подливая масла в огонь, заявилась одна из соседок, наряженная в черное коротюсенькое платье без рукавов, соблазнительно оголяющее тело и спереди и сзади, накрашенная, как индеец на тропе войны. Покричав, дождалась, когда соседи соберутся возле калитки и пригласила прогуляться до Туапсе.
Поскольку в искусно составленном приглашении речь о Людмиле и не шла, та сразу отказалась, сославшись на детей. Геннадий, как преданный муж, остался при жене, прекрасно понимая, что иначе ему не жить, а Зайцев просто не захотел, не снисходя до объяснений.
Соседке и в голову не приходило, что мужчина может добровольно отказаться от интима с интересной женщиной. Ломается, скорее всего. Нынче мужики кокетничают почище невоспитанных девиц. Оценивающе оглядела его, оценила как вполне перспективного во всех смыслах и, откровенно поигрывая оголенным плечиком, попыталась уговорить.
— Но почему, Илья? Вам-то что мешает нормально отдохнуть? — для нее отдых, видимо, заключался в возможности прошвырнуться по ночным кабакам. — Вы же не женаты?
Чтобы отвязаться от прилипчивой особы, он доверительно сказал, на всякий случай крепко придерживая разделявшую их калитку, дабы остаться в безопасности:
— Пока нет, но собираюсь. К Новому году.
Соседка скептически скривила ярко накрашенные губки.
— И что, уже невеста есть на примете?
Илья растянул рот в слабом подобии ухмылки.
— Есть, конечно.
Женщина, выставив вперед симпатичную круглую коленку, по-житейски мудро предложила:
— Но тогда перед потерей свободы тем более надо оторваться по полной программе!
Он смерил ее снисходительным взглядом, недоумевая, почему к нему так и липнут дамочки подобного сорта. Что в нем такого для них притягательного? Они-то ему совершенно не импонируют.
Беззастенчиво ухмыльнулся, готовя убийственный ответ.
— Да после нее на других и смотреть не хочется. Красивая она очень.
Услышав о своей неполноценности, соседка оскорбленно выпрямила плечи, раздраженно попрощалась и ушла искать других, более сговорчивых, кавалеров.
Люда, стоявшая рядом, с удивлением повернулась к Зайцеву. Такого она от него не ожидала. Спросила, не скрывая заинтересованности:
— Ты что, это серьезно? Про невесту?
Тот торжественно кивнул, не меняя полупрезрительного выражения лица, предназначавшегося теперь ему самому.
— А чего врать? Невеста имеется. Только проблема в том, что я для нее женишок не подходящий. Ну да ладно, пойду в сад, поем еще персиков. Мне уезжать скоро, надо витаминизироваться. — И, не оглядываясь на сочувственно глядящих ему вслед друзей, ушел в самый конец сада.
Быстро стемнело. Окружающие сад остроконечные вершины гор слились с черным бархатным небом. Понять, что это небо, можно было лишь по крупным ярким звездам, мерцающим в вышине. Теплая южная ночь со всех сторон обволакивала ароматами незнакомых пряных трав и цветов.
Илья устроился под раскидистой яблоней, под тяжестью спелых плодов склонившую ветки до земли, образовав своеобразный шатер, и замер, уткнувшись подбородком в согнутые колени. Дышать было тяжело, день был на редкость жарким и зной еще стоял в воздухе, не остывая. Думать ни о чем не хотелось. Мечтать — тоже. О чем мечтать? Ему и так хорошо. Просто надо гнать от себя глупые фантазии, вот и всё. Рецепт простой, проще не бывает.
65 
