Особенно,... 
9 
Наконец к Майклу вернулось самообладание. Он ощутил вспышку благодарности за то, что Мэриджон вела разговор, пока он не почувствовал себя лучше, и за то, что она нашла именно то начало разговора, которое было ему необходимо. Как будто она знала… Но нет, это невозможно. Невероятно.
— Нет, — сказал он. — Я больше не видел Камиллу.
— А Джастина?
Она, наверное, знает. У него волосы зашевелились на голове — такая осведомленность просто сверхъестественна.
— Нет, ты не видел Джастина, — ответила она на свой вопрос, прежде чем он успел произнести хотя бы слово.
Он заметил, что она говорила медленнее, чем всегда, а глаза ее были устремлены в окно, они видели что-то такое, чего ему видеть не дано.
— Думаю, я поняла, — сказала она наконец. — Должно быть, ты приехал ко мне поговорить о Джоне.
Теперь их окружала абсолютная тишина, гигантская волна безмолвия захлестнула их. Он пытался представить себе, что находится в своем офисе и она просто очередная клиентка, с которой надо обсудить дело. Он старался что-то сказать, но слова не шли с языка.
— Он вернулся.
В первый раз за все время она посмотрела на него в упор, ее взгляд был совершенно спокойным.
— Правда?
Новая длинная пауза. Теперь она смотрела на свои руки. Длинные ресницы, казалось, отбрасывали тень на лицо, придавая ему странное отчужденное выражение. Однажды, очень давно, это выражение ужаснуло его.
— Где он?
— В Лондоне.
— У Камиллы?
— Нет, в «Мэйфер-отеле».
Обычный шаблонный вопрос и ответ напомнили бесчисленные диалоги с клиентами, и ему стало легче говорить.
— Это было в вечернем выпуске, — сказал он. — Они назвали его канадским миллионером, сделавшим состояние на недвижимости, что, в общем-то, неправдоподобно. Но это определенно Джон, потому что они дали фотографию, а поскольку это колонка светских новостей, ведущий не мог не упомянуть Камиллу. Название отеля не было указано, но я обзвонил наиболее крупные и узнал, где он остановился. Это не отняло у меня много времени — меньше десяти минут. Я не думал, что он остановится у Камиллы. Когда я видел ее в последний раз, она сказала, что не имеет от него никаких известий и даже не знает его адреса в Канаде.
— Понятно. — Последовала пауза. — В газете было что-нибудь еще?
— Да, — сказал он, — было. Они написали, что он помолвлен с молодой англичанкой и намерен в ближайшее время жениться.
Она смотрела в окно на вечерний свет и чистое голубое небо вдали. Теперь она улыбалась.
— Я рада, — сказала она, переводя на него взгляд, сейчас она улыбалась прямо в его глаза. — Это прекрасная новость. Надеюсь, он будет счастлив.
Он первым отвел глаза и, глядя вниз, на твердую, ровную деревянную поверхность стола, внезапно почувствовал желание удрать от этого устрашающего безмолвия и мчаться в сумерках обратно к бушующим шумам Лондона.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я… — услышал Майкл собственное бормотание, но Мэриджон прервала его.
— Нет, — сказала она. — Тебе нет никакой необходимости встречаться с ним от моего имени. Ты очень добр, что приехал в такую даль, чтобы увидеться со мной сегодня же, но больше сейчас ничего не надо делать.
— Если… если тебе что-то понадобится, любая помощь…
— Я знаю, — сказала она. — Я очень благодарна тебе, Майкл.
Вскоре после этого он удрал. На прощанье она протянула ему руку, но это придало бы расставанию слишком официальный, отчуждающий характер, и он сделал вид, что не заметил руки. А через несколько секунд уже завел мотор и, прежде чем тронуться в обратный путь, поставил регулятор звука в приемнике на максимум.
После ухода Майкла Мэриджон довольно долго сидела у стола и следила за наступлением ночи. Когда стало совсем темно, она встала на колени рядом с кроватью и начала молиться.
В одиннадцать часов разделась и легла. Прошел час, но она не спала. Свет луны проникал в комнату через маленькое окно и отбрасывал длинные изящные тени на голые стены.
Она села, прислушалась. Мозг Мэриджон опять был распахнут, а она думала, что уже давным-давно забыла этот прием. Через какое-то время подошла к открытому окну, как будто холодный ночной воздух мог помочь ее стремлению понять и объяснить. Окно выходило в спокойный, закрытый со всех сторон внутренний дворик, который был даже более спокойным и закрытым, чем ее комната. Но сейчас это зрелище мира и покоя не облегчило ее состояния, а подспудно вызвало обратный эффект: ей показалось, что голова как бы увеличивается в объеме, горло сдавило, она чуть не вскрикнула. Мэриджон подбежала к двери и распахнула ее. Легким не хватало воздуха, тело покрылось потом. Но за дверью было обычное пустое замкнутое пространство коридора, душившее ее своим покоем. Она побежала, босые ноги беззвучно касались каменного пола, и вдруг ей показалось, что она бежит вдоль обрыва, внизу блистает голубое море Корнуолла, а она бежит и бежит к дому с желтыми стенами и белыми ставнями. Вокруг открытое пространство, много воздуха — она свободна.
9 
