37 
Моя мать и дядя Макс вернулись домой к чаю. Я был напуган, наверное, потому, что по какой-то причине ждал, что между ней и отцом произойдет ужасный скандал, но… — Он замолчал и, перебирая пальцами траву, глядел на море.
— Но — что?
— Но ничего не произошло, — медленно произнес Джастин. — Это было очень странно. Я даже не могу четко объяснить, насколько это было странно. Отец играл на рояле, Мэриджон была с ним. Дядя Майкл ушел ловить рыбу. И абсолютно ничего не произошло. После чая дядя Макс и моя мать спустились в бухту искупаться, и опять ничего не произошло. Я пошел за ними на берег, но мать велела мне уйти, и я шел вдоль берега, пока не наткнулся на дядю Майкла, который ловил рыбу. Мы немного поговорили. Потом я вернулся и стащил из кладовой кое-что себе на ужин, поскольку не был уверен, буду есть со взрослыми или нет. Бывало, что я обедал со всеми вместе, но мне хотелось иметь гарантию, что не останусь голодным. После этого вниз спустилась Ева и стала спрашивать, где дядя Макс, и, когда я сказал ей, что он ушел плавать с моей матерью, она пошла в сторону бухты.
Обед был в восемь. Он был изумительно вкусный, одно из самых лучших рыбных блюд моей матери: филе камбалы в окружении крабов, лангустов и креветок… Я наполнял свою тарелку трижды. Я помню точно, потому что больше никто не ел. Ева, кажется, опять ушла к себе в комнату, так что остались Макс, Майкл, Мэриджон и мои родители. Говорила за столом в основном моя мать. Потом и она пришла в замешательство и замолчала. А потом… — Джастин опять замолчал, сидел не двигаясь и гладил ладонями пружинистый дерн.
— Ну, а дальше?
— А дальше Мэриджон и отец начали разговаривать. Они в основном говорили о музыке. Я ни слова не понял из того, о чем шла речь, впрочем, мне показалось, что остальные тоже ничего не понимали. Наконец моя мать велела мне идти спать, а я сказал, что помогу вымыть посуду. Это была моя любимая уловка, чтобы не идти в постель. Я шел в кухню, а оттуда исчезал через черный ход. Но на этот раз мать и слышать ничего не хотела. Дядя Майкл взялся меня уложить. Когда мы с ним поднялись из-за стола, все остальные тоже встали и начали по одному исчезать. Последнее, что помню, я поднялся наверх и, оглянувшись, увидел, как внизу в холле отец надевает красный свитер, как будто собирается выйти на улицу. Дядя Майкл спросил:
— Что ты там увидел?
Но не мог же я ему сказать, что размышляю над проблемой, собирается ли отец пройтись к Флэт Рокс и смогу ли я удрать и пойти с ним, в то время как все будут думать, что я в постели… Но дядя Майкл сидел у меня слишком долго. Он прочел мне вслух главу из «Острова сокровищ». Это было, как я считал, очень мило с его стороны. А когда я остался один, то долго не мог заснуть, размышляя над тем, что происходит, прислушиваясь к музыке, которая доносилась снизу, из музыкальной комнаты — там заводили проигрыватель. Это был оркестр, наверное, какая-то симфония. Через какое-то время музыка прекратилась. Я думал: «Наверное, он сейчас спускается к Флэт Рокс». Так что я вылез из постели, натянул шорты, пуловер и сандалии. Когда выглянул из окна, то заметил какую-то фигуру, которая уходила по подъездной дорожке. Я выскользнул следом.
В лунном свете меня окружали какие-то тени, похожие на привидения. Я испугался, особенно когда увидел, что кто-то поднимается с берега мне навстречу. Мне пришлось спрятаться за скалой. Это была Ева. Она тяжело дышала, как будто перед этим быстро бежала, а ее лицо было в слезах. Она меня не заметила.
Джастин молчал, пропуская между пальцами невысокую траву, а потом снял темные очки, и Сара увидела отрешенное, отсутствующее выражение в его глазах.
— Я пошел по тропинке вдоль обрыва, но отец был далеко впереди, догнать его я не мог, а шум моря заглушил бы мой голос, если б я его окликнул. Наконец я был вынужден остановиться, чтобы перевести дух, а когда оглянулся, то увидел, что кто-то идет за мной. Мне стало по-настоящему страшно. Я нырнул в заросли папоротника-орляка и присел как можно ниже, так что этот человек прошел мимо, не заметив меня…
Они молчали. Вокруг была безмятежность летнего утра, спокойное море, ясное небо, безмолвные скалы.
— Кто это был? — спросила наконец Сара.
Опять молчание. Великолепный пейзаж пронизывало ощущение легкости и покоя. И тогда Джастин сказал:
— Это была моя мать. Больше я ее никогда не видел.
Глава третья
Когда они вернулись в Клуги, то обнаружили, что машина стоит на подъездной дорожке, но в доме пусто и тихо. На кухне что-то готовилось в духовке и на плите — на небольшом огне, в двух сковородках. На столе лежала четвертушка бумаги, исписанная четкими печатными буквами.
37 
