127 
Блейк шагнул ближе и схватил ее за руку.
— Боже, как ты дружелюбна сегодня утром, дорогая! С трудом верится, что передо мной та самая женщина, с которой мы расстались на рассвете.
— Уходи, Блейк. — Фелисити высвободила руку. — Разве ты не видишь, что я занята и очень спешу?
— Теперь вижу, — протянул Блейк, испытывая, однако, приступ сильнейшего раздражения. — Ты узнала, что Доминик сейчас в Уэверли Холл, и поэтому возвращаешься в свое поместье.
— Разумеется, нет.
Фелисити явно лгала, и Блейку захотелось схватить ее за плечи и трясти, пока она не прислушается к голосу разума и не забудет о Доминике Сент-Джордже.
— Проклятие! Он не хочет тебя, Фелисити! Дом любит свою жену.
— Анну? — презрительно фыркнула Фелисити. — Это невозможно.
— Когда ты, наконец, отступишь? — Фелисити посмотрела на него, явно собираясь запротестовать.
— Не надо, — попросил Блейк, — не лги.
— Хорошо, не буду. — Фелисити прошмыгнула мимо него и поспешила к карете.
Блейк смотрел ей вслед, чувствуя поднимающуюся обиду. Затем последовал за ней.
— Не уезжай.
Фелисити в этот момент садилась в карету, поддерживаемая под руку дюжим лакеем. Устроившись поудобнее на плюшевом сиденье, она через окошко бросила взгляд на Блейка.
Блейк наконец-то пришел к выводу, что вел себя как последний дурак.
— До свидания, Фелисити. — Было очень тяжело выговорить эти простые слова, горло перехватил спазм. — Приятного тебе путешествия.
Неожиданно Фелисити побледнела.
— Я увижусь с тобой, когда вернусь назад, — сказала она, улыбнувшись. — Я не задержусь в деревне надолго.
— Да, — согласился Блейк, — при существующих обстоятельствах это представляется мне маловероятным.
Фелисити недоумевающе подняла брови. Блейк постучал по стенке кареты.
— Трогай.
Кучер натянул вожжи, и карета покатилась.
— Блейк! — вскричала Фелисити. Блейк отвернулся и пошел прочь.
Через два дня после того злосчастного выстрела Дом все еще находился в кровати — доктор Коб, посетивший его этим утром и отметивший несомненное улучшение, тем не менее, по-прежнему настаивал на соблюдении постельного режима.
Анна поставила на столик поднос с едой, а сама пристроилась в ногах кровати.
— Почему ты не ешь? — упрекала она.
— Боже, я съел столько, что этим можно было накормить целую армию. — Доминик протянул руку, обхватывая Анну за талию, и неожиданно она оказалась лежащей рядом с ним. — Это единственное, что может удержать меня в постели еще один день, дорогая, — заметил Доминик.
— Ты же болен, — вздохнула Анна.
— Уже нет, — не согласился Дом, и в виде доказательства наклонился и поцеловал ее.
Это был отнюдь не братский поцелуй, и Анна быстро прекратила сопротивление. Когда Дом поднял голову, его золотистые глаза блестели, а Анна с трудом переводила дыхание, чувствуя, как ее тело горит от желания.
— Дом, но ведь еще только середина дня.
— А мне показалось, что я избавил тебя от глупых предрассудков еще в Шотландии, — поддразнил он. Анна улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить любимое лицо.
— Но мы тогда были только вдвоем, а сейчас… В этом доме полно слуг, каждый из которых ревностно заботится о твоем самочувствии, а уж Вериг и Беннет регулярно заглядывают в эту спальню.
— Между прочим, в комнате отличный замок, — заметил Дом. Внезапно его улыбка поблекла, и он откинулся на подушки. — Но мы не были вдвоем в Шотландии, Анна.
— Знаю. — Она села. — Мне сказали, что Патрик куда-то исчез.
— Да. — Дом уставился на потолок. — Он сейчас уже далеко отсюда, за пределами страны.
— Давай постараемся забыть о нем. — Анне страстно хотелось хоть немного развеять грусть мужа. — Дом, прошу тебя: нам надо забыть о прошлом.
— А ты простила меня, Анна? За то, что я был трусом и дураком?
— А ты простил меня за то, что я думала, пусть даже и на короткий момент, что именно ты преследовал меня и убил Файрхавена? — в тон ему ответила Анна.
— Да. Сейчас имеет значение лишь то, что мы преодолели наше недоверие друг к другу. Глаза Анны наполнились слезами.
— Я так люблю тебя. Дом. Он коснулся пальцами ее щеки.
— Мы должны полностью отбросить прошлое и думать о прекрасном будущем. Вместе.
Анна кивнула.
— Если бы ты знал, как я ждала этого! Еще с тех пор, как была маленькой девочкой…
— Я так сильно обидел тебя. — Дом сел, притянув ее к себе. — Не понимаю, как ты смогла простить меня?
127 
