11 
Наступило молчание. Пипин беспокойно оглядывался на восток, будто опасаясь, что в любую минуту оттуда на зеленые поля могут кинуться тысячные орды орков.
— А что там? — спросил он, показывая на изгиб Андуина.— Еще один город?
— Была столица,— ответил Берегонд.— Прекрасный город Осгилиат; а крепость, в которой мы находимся, возводили как оборонное укрепление на Сторожевой Горе. Сейчас по обеим сторонам Великой Реки торчат лишь развалины Осгилиата, сожженного Врагом много лет назад. Когда Денэтор был молод, нам удалось отбить эти руины, но воскрешать город мы не стали: только отстроили мост для переправы войск и поставили посты. А потом из Минас Моргула прискакали жуткие Всадники.
— Черные Всадники? — переспросил Пипин с потемневшими от вернувшегося страха глазами.
— Да, они черные,— подтвердил Берегонд.— Ты о них что-то знаешь? А когда рассказывал про свое Путешествие, ни словом не обмолвился.
— Кое-что знаю,— шепотом ответил Пипин.— Но не буду ничего говорить здесь, так близко… так близко от…— он замолчал, посмотрел на Реку, и ему показалось, что там ничего нет, кроме огромной всепоглощающей Тени.
Может быть, это была всего лишь тень гор, расплывшихся во мгле на горизонте, до них ведь было не меньше двадцати гонов, но Пипину показалось, что Тень у него на глазах медленно растет, густеет и грозится залить весь этот солнечный край.
— …Так близко от Мордора? — тихо, но спокойно закончил за него Берегонд.— Да, там Мордор. Мы редко произносим это слово, но издавна привыкли видеть Тень над нашей границей. Иногда она бледнеет и отступает, иногда приближается и темнеет. Сейчас она растет и сгущается, и растут наше беспокойство и страх. Не прошло и года с тех пор, как Жуткие Всадники снова завладели переправой. Много наших лучших мужей погибло в том бою. Боромиру удалось отбить западный берег, и мы продолжаем удерживать почти половину Осгилиата. Пока. Но каждую минуту там можно ожидать нового нападения. Может быть, это будет главная битва Войны, которая скоро начнется.
— Скоро? — спросил Пипин.— Откуда ты знаешь? Прошлой ночью я видел огни на холмах и мчащихся гонцов. Гэндальф сказал, что это сигналы о начавшейся войне. Он спешил сюда, будто от каждой минуты зависела жизнь или смерть. Но здесь я не вижу спешки.
— Это потому, что все уже готово,— сказал Берегонд.— Мы собираемся с силами перед большими делами.
— Почему же той ночью горели огни?
— Потому что когда начнется осада, звать на помощь будет поздно,— ответил Берегонд.— Но я не знаю замыслов Повелителя и наших военачальников. Вести до них доходят иначе, чем до нас. Денэтор необыкновенный человек, он далеко видит. Говорят, что ночью в верхних покоях Башни он напрягает мысли, рассылает их во все стороны, и тогда может отгадать будущее. Говорят, что он может узнавать замыслы Врага и бороться с его волей. Поэтому он раньше времени постарел и исхудал. Я не знаю, правда это или нет; но мой командир Фарамир сейчас в опасном походе далеко за Андуином. Может быть, он шлет вести Наместнику? И еще я тебе честно скажу, Пипин, что я сам думаю. Костры зажечь приказано после известия, которое пришло вчера из Лебенина: к устью Андуина подходит большой флот, на кораблях пираты с юга, из Умбара. Эти разбойники давно уже не боятся Гондора и заключили союз с Врагом. Для нас их нападение — большой удар: оно свяжет силы Лебенина и Белфаласа, на которые мы рассчитываем, ибо там живут многочисленные и сильные племена. Вот почему мы с тревогой и надеждой смотрим на север, в сторону Рохана, и вот почему нас радует весть о победе, которую вы принесли. И все же… Все же события в Исенгарде говорят о том, что вокруг нас затягивается крепкая петля и начинается большая игра. Это уже не стычки на переправах, не рейды в Итилиэн и Анориэн, не бандитские налеты и засады. Начинается давно спланированная война, а наше войско в ней,— как бы гордость нас ни обманывала,— всего лишь один отряд. Разведчики доносят, что все пришло в движение: зашевелились враждебные силы далеко на востоке за Рунным Морем, на севере в Лихолесье, на юге в Харате. Все государства стоят перед выбором: ответить Врагу или сдаться и оказаться во мраке.
А нам, достойный Перегрин, выпала честь первыми встретить сильнейший удар. Нас всегда первых со страшной силой атакует ненависть Черного Властелина. Эта ненависть идет из глубин веков. Молот поднят и вот-вот обрушится. Наверное, поэтому Мифрандир спешил. Если мы сломаемся, кто тогда выстоит? Есть ли в твоей душе хоть искра надежды, что мы сумеем защититься, Пипин?
11 
