Особенно,... 
9 
Далтон поднял глаза и увидел, что она внимательно его изучает, необычные янтарные глаза широко раскрыты, а брови озабоченно нахмурены. Лэйни стояла так близко, что подол ее платья касался его ног, а ее грудь мерно вздымалась и опускалась всего в дюйме от его рук. Далтон глубоко вздохнул.
Он здесь не за тем.
Вот только никакая дыхательная гимнастика не поможет, когда с каждым вдохом втягиваешь в себя ее аромат. От нее пахло мелками и клеем. Такое незамысловатое сочетание сложно назвать притягательным, вот только сейчас Далтону так не казалось.
А к этому запаху примешивался аромат ее шампуня — фруктовый, свежий и простой.
Далтон едва не рассмеялся при этой мысли. Пусть у нее и простой запах, вот только чувства он к ней питает совершенно не простые. Он отлепился от стеллажа, на который опирался, и очутился к ней еще ближе. Лэйни резко отдернула руку и поспешно отступила к столу.
— Посторонние ее пугают — я про бабушку. Конечно, ты не совсем посторонний, но именно поэтому тебя к ней и не пустили. Доктор считает, что ей не стоит лишний раз волноваться.
Далтон чувствовал, как сгибается под весом сказанных слов, а когда еще раз посмотрел на Лэйни, то с удивлением увидел в ее взгляде то чувство, с которым на него смотрели не слишком часто. И уж тем более Далтон не думал, что после того, как он столько над ней издевался в юности, Лэйни так когда-нибудь посмотрит на него.
В тринадцать лет Далтон понял, что готов умереть ради Лэйни Фортино. А поняв, пустил в ход грубость, снисходительность и даже откровенную жестокость.
Так что он привык видеть в ее взгляде боль, веселый бунт, злость, но только не сочувствие.
Глава 3
Учитывая их непростые отношения, Лэйни следовало бы радоваться его страданиям. Может, со временем она забыла былое, а может… О, они же говорили о бабушке. Ну как она может не посочувствовать человеку, даже Далтону, переживающему за ее бабушку?
Ведь она так устала заботиться о бабуле одна, без отца, без братьев и сестер. Конечно, в доме престарелых о ней заботятся, но конкретно до нее там никому нет дела. А ведь Лэйни и самой просто необходима моральная поддержка, так что нечего удивляться, что она так размякла, когда увидела, что Далтон шокирован ее словами.
— Прости, я и не знала, что бабушка так много для тебя значит.
Далтон поднял глаза, по его лицу скользнуло удивление, и Лэйни сразу поняла, что ошиблась.
— Не важно, — добавила она и, чтобы скрыть раздражение от своей ошибки, стала подбирать валяющиеся на полу мелки.
Далтон молча за ней наблюдал, а потом заметил:
— Ты на меня сердишься.
— Нет, — выдохнула Лэйни, перекладывая книжку с картинками, — я сержусь на себя, ведь на какую-ту секунду мне действительно стало тебя жаль, я даже забыла, что ты — Кейн. Холодный и бессердечный, как и все в вашем роду.
Лэйни нахмурилась, услышав собственные слова. Ну и кто сейчас холодный и бессердечный? Да она сама сейчас холодна, как полярный ледник. А ведь когда она дотронулась до его руки, то в его взгляде пылал настоящий жар, ошибиться она не могла. Ну и что ей теперь делать?
Но не успела она еще все это додумать, как Далтон заговорил:
— Ты действительно так обо мне думаешь?
Лэйни покачала головой и продолжила собирать мелки.
— Ну как мне думать о тебе? Я говорю, что у моей бабушки болезнь Альцгеймера, а ты изображаешь сочувствие, чтобы добиться моего согласия. — Лэйни посмотрела ему прямо в глаза, надеясь, что он со стыдом отвернется, но он ответил на ее взгляд. — А я и не думала, что ты такой мерзавец.
— Ты думаешь, мне не жаль твою бабушку? А ведь она очень много для меня значила.
Лэйни фыркнула, выковыривая маркер из-под стола.
— Не переигрывай, вежливого сочувствия вполне достаточно, не забывай, что истинный Кейн никогда не будет горевать из-за какой-то служанки.
— По-твоему, я даже не способен испытывать каких-либо чувств к женщине, заботившейся о нашем доме более тридцати лет? — холодно поинтересовался Далтон.
— Нет, по-моему, ты огорчился, что ничего от нее не узнаешь.
Лэйни замолчала, наконец-то поняв очевидное. Далтон хочет узнать что-то о делишках своего отца, а о деньгах ничего не знает. Можно выдохнуть. Вот только манипулировать собой она все равно не позволит.
— Я не верю, что тебя волнует судьба моей бабушки, она никогда не была заботливой и ласковой, так что даже я сама не питаю к ней особой любви. — Лэйни подошла к столу и взяла ключи. — Мои занятия начинаются через пять минут, — напомнила она, взяла сумочку, направилась к выходу и картинным жестом открыла дверь, уступая дорогу Далтону.
9 
