14 
Граф ожидал ее в просторном зале, все еще хранившем дух прежних хозяев.
Шторы из голубого дамаска на створчатых окнах, белые панели на стенах, карнизы с золотыми листьями — все это служило достойным фоном, на котором когда-то блистала красота леди Роксли.
При этом, как показалось Селесте, комната уже приспособилась и к новому хозяину, стоявшему в дальнем конце, у мраморной каминной полки, привезенной из Италии.
Кто бы мог подумать, что мужчина в вечернем костюме может быть столь элегантным!
Несколько раз напомнив себе, что ненавидит графа, Селеста не могла не оценить замысловатые складки шейного платка, безупречный покрой фрака и изящное благородство черной жемчужной булавки, сиявшей в пышном жабо.
Но больше всего поражало то, что утонченный наряд ничуть не сковывал своего хозяина.
Граф держался с небрежной легкостью, как будто любая одежда, какую бы он ни надел, тотчас становилась его частью.
В какой-то момент, идя навстречу новому владельцу имения, Селеста даже пожалела, что не воспользовалась предложением Наны и не надела платье, присланное из Парижа специально для первого бала, которого у нее так и не было. Однако потом она убедила себя, что ее единственная цель — уговорить графа позволить им остаться в коттедже, и чем реже она будет видеть сэра Мелтома, тем лучше.
Сделав реверанс, Селеста выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
— Вы очень похожи на свою мать, — негромко сказал граф. — Увидев ее впервые, я подумал, что она одна из самых красивых женщин, каких я когда-либо встречал.
— Я не желаю говорить о маме, — сдержанно ответила Селеста.
— А я намерен продолжить наш разговор с того места, где мы его прервали. И вам вряд ли удастся помешать мне сделать то, чего хочу я.
«Он прав», — подумала Селеста, усаживаясь на диван.
Хотя граф и не вызывал у нее симпатии, она не могла не признать за ним несомненной решительности и твердости. В то же время в нем ощущалось что-то жесткое, безжалостное, из-за чего ее неприязнь к новому хозяину имения только усиливалась. Видя эту жесткость, девушка чувствовала себя еще более неопытной и беззащитной.
— У вас прекрасный дом, мисс Роксли, — с обезоруживающей искренностью заметил граф.
Дворецкий, представительный мужчина с надменным лицом, подал гостье бокал мадеры.
Приняв его, она вспомнила, что в последний раз пробовала спиртное на похоронах отца.
Сам граф предпочел сухой херес и, дождавшись, пока дворецкий и два сопровождавших его лакея покинут комнату, сказал:
— Вернувшись от вас сегодня утром, я обошел весь дом, и у меня появилось множество вопросов. Надеюсь, вы ответите на них и удовлетворите мое любопытство. Мне, конечно, известно, что когда-то здесь размещался монастырь цистерцианцев, но только вы можете поведать о событиях, происходивших в этом доме на протяжении веков.
— В библиотеке есть книги, которые могли бы привлечь внимание вашей светлости и…
В какой-то момент, ближе к концу обеда, девушка поймала себя на том, что забыла о своей ненависти к графу.
А еще Селеста подумала, что никого, кроме нее, наверное, уже не занимают те сражения, что велись вокруг Монастыря, никому нет дела до священников, скрывавшихся от мстительных папистов королевы Марии. Для этих священников и создавались тайные убежища, одним из которых была часовенка в стропилах под самой крышей.
Позднее сюда пришли бежавшие от армии Кромвеля роялисты, и убежища стали надежным приютом уже для этих несчастных, так как за свою верность королю они могли поплатиться жизнью.
Граф оказался внимательным слушателем.
Селеста не видела себя со стороны и не знала, что глаза ее сияют, щеки горят, а голос звенит от эмоций.
После обеда из столовой с ее галереей и массивным камином они перешли в библиотеку, и Селеста, поднявшись по передвижной лесенке, сняла с полок несколько фолиантов, которые хотела порекомендовать для чтения новому хозяину имения.
Спускаясь с последним томом, она остановилась на нижней ступеньке, оказавшись вровень с графом.
Оживленно рассказывая о том, что всегда ее интересовало, Селеста совершенно позабыла, что они одни, а ее единственный слушатель — мужчина.
И, лишь заметив на его губах тень улыбки, она опомнилась и неожиданно для себя умолкла на полуслове.
— Вы так милы, Селеста, — произнес он.
— Я… — Она осеклась, осознав вдруг, что впервые за все время граф назвал ее по имени. — Я хочу, чтобы вы прочитали вот эту книгу… — Книга подождет. Я хочу поговорить о вас.
14 
