Особенно,... 
9 
— Будет вам, мисс Роксли. Как я уже сказал, на мне лежит определенная ответственность по отношению к вам. Вы живете в моем поместье, и уехать вам некуда. — Он выдержал небольшую паузу и продолжил неторопливо, словно размышляя вслух: — Вы не настолько невинны, чтобы не понимать, какие пойдут слухи, если вы останетесь в Садовом коттедже, тогда как я буду находиться в Монастыре.
Секунду-другую Селеста недоуменно смотрела на гостя, а когда поняла, о чем идет речь, заметно порозовела.
— Вы… вы имеете в виду…
— …именно то, что вы и предполагаете, — закончил за нее граф.
— Но это же нелепо! — воскликнула, поднимаясь со стула, Селеста. Не сознавая, что делает, она прошлась по комнате и остановилась у окна с видом на сад. — Вам не стоит беспокоиться, милорд. Уверяю вас, что бы я ни сделала, в этой части света никто не удивится. Более того, никто даже ничего не заметит.
От графа не укрылась прозвучавшая в ее голосе нотка горечи.
— Думаю, — сказал он, помолчав, — вам придется разъяснить это заявление.
— Не вижу причин что-либо разъяснять, — отрезала Селеста и, повернувшись, посмотрела на графа: — Пожалуйста, милорд, позвольте нам с Наной остаться здесь! Мы не доставим вам никаких неудобств. Вы даже можете забыть о нашем существовании. Как ни прискорбно, нам действительно некуда пойти, а оплачивать жилье, снимая его где-то еще, мне не по силам. Пожалуйста, коль уж вы богаты и у вас столько всего есть, проявите… щедрость.
Голос ее дрогнул, и все же ей, видимо, не удалось растрогать гостя, чье лицо сохраняло прежнее бесстрастное выражение.
Казалось, больше, чем слова, его занимали ее глаза и губы.
— Возможно, я и откликнусь на вашу просьбу, — проговорил он наконец, — но, разумеется, сначала мне нужно узнать все подробности вашего положения.
Селеста снова отвернулась.
— Что ж, не расскажу я — найдутся другие, кто сделает это с большим удовольствием. — Она вздохнула. — Четыре года назад моя… мать сбежала с… соседом.
Граф удивленно вскинул брови.
— Могу ли спросить, как звали этого соседа?
— Его звали… маркиз Герон, — глядя в окно, ответила Селеста.
— Боже мой! А ваша мать… ее зовут Элейн?
— Да.
— Я, разумеется, встречал ее, но не представлял, что она жила здесь и что у нее есть дочь. — Селеста никак не откликнулась, и граф, пожав плечами, продолжал: — Итак, местное общество отвергло вас из-за матери.
— Конечно. — В голосе девушки прозвучала жесткая нотка. — Как вы не понимаете? Я же могла пагубно повлиять на сверстниц или соблазнить их братьев!
— Следует ли понимать это так, что общество заставило вас страдать из-за того, в чем вы нисколько не повинны?
— Как говорит Нана, у старых грехов длинные тени.
Глава вторая
— Ваша мать — очень красивая женщина, — произнес после недолгой паузы граф.
Селеста промолчала.
— Я хорошо помню, какие ходили слухи, когда она сбежала с маркизом Героном. Они очень любили и по сию пору любят друг друга.
— Мы тоже любили ее…
Признание далось Селесте с трудом, и за ним стояла глубокая, давняя боль.
— Понимаю ваши чувства, — заметил граф, — но полагаю, что ваша мать, как и многие женщины до нее, посчитала, что ради любимого мужчины можно пожертвовать всем миром. — Селеста вновь промолчала, и он добавил: — Когда-нибудь вы сами полюбите и тогда сможете понять ее.
— Этого не будет! Никогда! — твердо, с непривычной для нее резкостью возразила девушка и, возвратившись к камину, села напротив гостя. — В этом и заключается одна из причин, — продолжала она бесстрастным тоном, что, по-видимому, стоило ей немалых усилий, — почему я умоляю вашу светлость позволить мне остаться здесь.
— До конца жизни? — спросил граф с улыбкой, в которой Селеста услышала только насмешку.
— До конца жизни! — решительно подтвердила она.
— Вы шутите! — воскликнул граф. — Рано или поздно вы поймете, что даже несчастье — если это можно так назвать — не бывает вечным. И тогда вы выйдете замуж за того, кого полюбите, и станете, в чем я ничуть не сомневаюсь, прекрасной супругой.
— Мне не подобает спорить с вашей светлостью, но уверяю вас, я никогда не выйду замуж и никогда ни в кого не влюблюсь! — заявила Селеста.
В голосе ее прозвучала искренняя уверенность и твердая решимость.
— Полагаю, вы слишком умны, чтобы давать обещания, которые позднее опровергнет само время, — ответил граф.
9 
