15 
— Вы, наверно, тоскуете по ней, — мягко сказала Мелита. — Как и я… по папе и маме.
— Бабушка говорила мне, что ваши родители умерли. Почему? — с любопытством спросила она.
— Произошел несчастный случай, — ответила Мелита.
Голос у нее прервался. Ей было слишком больно говорить об этом.
Леди Беттина сделала к ней шаг, как будто желая прикоснуться к ней, но остановилась.
— Что толку плакать, мертвых не вернешь, — сказала она печально. — Но я никогда не прощу бабушке, что она отослала мою няню. За это я их и ненавижу, ее и папу! Они оба чудовища! — Губы девочки искривила гневная усмешка.
— Так нельзя говорить о своих близких, — возразила Мелита. — Я уверена, будь здесь ваша няня, она бы не хотела слышать такое.
— Но именно потому, что ее здесь нет, я и говорю, что хочу, и делаю, что хочу! — заявила Беттина. — Бабушка говорит, что леди так не ведут себя, а я и не желаю быть леди, если все они похожи на нее.
Появление лакея с чайным подносом избавило Мелиту от необходимости отвечать.
После всего того, что она уже видела в Сэрл-Парке, Мелиту не удивили ни чайник, ни поднос из чистого серебра, ни чашка из коллекционного фарфора.
— Благодарю вас… благодарю, — сказала Мелита, когда лакей поставил поднос на стол.
— Долго же вы провозились! — недовольно воскликнула леди Беттина. — А почему вы не принесли печенье?
— Мне никто не сказал, что вы приказали принести печенье, — обиженно возразил лакей.
— Так ступайте за ним сейчас же! — приказала леди Беттина.
— Нет, нет, — поспешно сказала Мелита, — я хотела только чаю.
— Ему полезно немного побегать, — с пренебрежением откликнулась леди Беттина, когда лакей удалился. — Считается, что он прислуживает мне, а он уже разжирел от безделья.
— Вам и без моего напоминания известно, что так говорить нельзя, — осуждающе произнесла Мелита.
— А почему? — спросила леди Беттина, и в ее тоне снова прозвучало раздражение.
— Потому что это… некрасиво, — ответила Мелита, наливая себе чаю. — До встречи с вами мне казалось, что этот дом самый безобразный из тех, что я когда-либо видела.
— Безобразный? — искренне изумилась леди Беттина. — Но все говорят, что это самый красивый, самый великолепный, самый роскошный дворец в Англии!
— Мой дом только вдвое больше этой комнаты, — сказала Мелита, — но он прекрасен, потому что люди, которые жили в нем, — мои родители — поселили в нем любовь! Он всегда казался мне полным радости и солнечного света.
— Какие странные вещи вы говорите! — фыркнула девочка.
— Но если вы только задумаетесь над этим, то поймете, что так оно и есть. Когда люди добры и не говорят и не делают ничего плохого, они всегда выглядят красивыми, каковы бы ни были черты их лица. Но если они злы и жестоки, они безобразны, и это меня пугает.
— Я была безобразной, когда напугала вас? — удивилась леди Беттина.
— Да… и очень страшной.
— И бабушка, по-вашему, тоже безобразна?
— На этот вопрос я не могу ответить, — сказала Мелита, — потому что, если бы я попыталась это сделать, я бы сама стала безобразной.
Леди Беттина села напротив Мелиты и, положив локти на стол, оперлась подбородком на руки.
— Потому что вы хорошенькая, — сказала она, как бы рассуждая сама с собой, — вы хотите, чтобы все вокруг тоже было красиво.
— Так оно и было до сих пор.
— И вы потому и плачете, что не видите больше этой красоты? — продолжала расспросы леди Беттина.
— Мне… мне просто… хочется домой, — сказала Мелита, решив быть откровенной до конца.
— Никто вас не поймет, если вы захотите уехать, — заявила девочка. — Слуги постоянно боятся, что папа их прогонит.
— Я хочу сказать, — объяснила Мелита, — что не смогу жить здесь, если вы будете со мной жестоки и будете пугать меня.
— Я постараюсь не делать этого. И я им тоже не позволю вас пугать, — пообещала она.
Мелита улыбнулась ей сквозь слезы.
— Предполагается, что это я должна заботиться о вас.
— Не похоже, чтобы вы могли сами о себе позаботиться, — ответила леди Беттина.
— Наверно, так оно и есть, — вздохнула Мелита.
Она вспомнила, как командовала ею тетя Кэтрин, потом маркиза, а теперь эта странная, не по годам развитая девочка.
— Может быть, вы и правы, — продолжала она, — и мне лучше самой уехать, пока меня не прогнали. Я знаю, что никогда не смогу делать то, что мне… приказывают.
15 
