Особенно,... 
14 
— А ты можешь расширить мои возможности и вручить мне гаечный ключ?
— Возьми, умник, — на этот раз Кэмрин постаралась передать инструмент, не касаясь Блейна.
Господи, если бы она не боялась, то согласилась бы провести с ним какое-то время! Но оба точно знали, куда это их приведет: к выяснению их непонятных отношений.
— Почти готово, — сказал Блейн, делая последнее усилие, которое потребовало физического напряжения и рельефно обрисовало его мышцы.
— Спасибо. Я смогла бы сама справиться?
— Ты все очень хорошо делала. Но эта рама чуточку погнулась, и потребовались грубая мускульная сила, чтобы вернуть ее на место. Рад, что смог помочь и угодить, — улыбнулся он.
— Ох-ох-ох! Хочешь кофе? — Слова вылетели прежде, чем она успела подумать.
— Спасибо, с огромным удовольствием.
Кэмрин занялась приготовлением кофе, повернувшись спиной к Блейну. Она вскрикнула, когда неожиданно почувствовала его руки на своей талии.
— Как ты?
— Хорошо, кроме того что ты напугал меня до полусмерти.
— Ты выглядишь обеспокоенной.
Конечно, обеспокоена, ведь его руки лежат на ее талии и жгут-тело через блузку!
— Просто устала.
— И ничего другого?..
— Угу. Хочешь эспрессо или угостить тебя одним из наших фирменных кофе? Например, кофе-латте фредо.
— А что это?
— Одна часть эспрессо, пять частей холодного молока, и все это взбивается со льдом.
— Отлично, давай! А ты что будешь?
— Допинг. Двойной эспрессо, — словно ей нужно было бодрствовать всю ночь. — Сколько я тебе должна?
— Ничего.
— Я должна заплатить. Это было бы справедливо.
— Хо-хо, заплатить. Интересно, — его глаза как-то особенно заблестели, что насторожило Кэмрин. — Хорошо, платой будет обед.
О, нет! Нет, нет, нет.
Ведь это означает, что опять надо будет сидеть напротив Блейна, смотреть в эти интригующие серо-зеленоватые глаза, видеть его улыбку и стараться всеми силами не поддаваться его обаянию. И так бесконечно. И безнадежно.
— Я бы предпочла заплатить, — и Кэмрин снова занялась приготовлением кофе.
— Это должен быть обед или я вызову тебя в суд за неуплату.
— Шутишь?
— Возможно. Чуть-чуть. Но это даже не обсуждается. Обед. Ты и я. Ты выбираешь место, поскольку настаиваешь на оплате. Правда, должен тебя предупредить, если за еду заплатишь ты, она не пойдет мне на пользу.
— Почему? Ты привык быть таким мачо, крутым парнем, а?
— Привык быть воспитанным человеком, который очень хорошо относится к своей жене.
По тому, как Блейн говорил это — низким, чуть хрипловатым голосом, — не оставалось ни малейших сомнений в том, как хорошо он к ней относится и как будет с ней обращаться. В долю секунды Кэмрин приняла решение, о котором, возможно, и пожалеет потом. Но что делать? В данный момент она уже не могла сопротивляться.
— Ладно, согласна, пусть будет обед.
— Отлично, завтра вечером. Идет?..
Кэмрин приготовилась перечислить массу дел, ожидающих ее завтра, придумать множество не слишком убедительных оправданий хоть какой-нибудь отсрочки этого события. Но Блейн был так чудесен, любезен и внимателен, что не хотелось обманывать его ожиданий. Договорились так договорились.
И кого она дурачит? Ведь не обед же ему нужен! Вовсе нет. Ему нужна она, и нужна как его жена — в первоначальном, почти забытом смысле этого слова.
— Хорошо, завтра вечером. — И, взяв шейкер для коктейля, Кэмрин стала трясти его так, словно от этого зависела ее жизнь.
Перспектива совместного обеда вызывала в ней противоречивые желания: с одной стороны, танцевать и громко петь от радости, с другой — убежать, запереться в служебной комнате кофейни и не показываться оттуда по меньшей мере весь следующий месяц.
— Ты хочешь где-нибудь встретиться со мной?
— Хочу хорошо провести время с моей женой.
Опять он про жену.
Конечно, в некотором смысле Блейна можно понять. По документам она все еще его жена. Теоретически. А фактически. Фактически все можно было бы поправить, причем легко поправить, если бы не видеть его обаятельную улыбку хотя бы две минуты. Она смогла бы собраться с силами, напрячь волю и не пускать его в свою жизнь вновь.
Хотя очень сильного желания бороться за собственное одиночество Кэмрин почему-то не испытывала.
Казалось бы, так легко отбросить сомнения и попробовать начать все сначала — быть вместе теперь, когда они старше, умнее, когда за спиной у каждого шестилетний опыт разлуки. Их так влечет друг к другу, им так хорошо вдвоем…
14 
