Особенно,... 
76 
До конца недели занятия со всеми группами взяла на себя Гретхен, и Дженни много времени проводила в постели – не по медицинским показаниям, а потому, что чувствовала себя слишком слабой и подавленной, чтобы вставать и заниматься делами. Это была самая настоящая депрессия, которая могла надолго вывести из строя любого человека, но только не Дженни. Ее сильный характер в конце концов взял свое, и в пятницу Дженни встала с постели, чтобы провести занятия с девочками-подростками. Ей не хотелось их разочаровывать, к тому же Азайя прислала ей из Нью-Йорка новые образцы косметики и несколько модных журналов, и Дженни решила посмотреть их со своими питомицами. Разговор получился очень живой и откровенный, они обсуждали не только новую моду, но и много-много других проблем – в том числе и вопрос о противозачаточных средствах, который Дженни поднимала уже не раз. И, как и прежде, она напомнила девочкам о необходимости смотреть на вещи трезво, не обманывать себя и предохраняться, не надеясь на случай или на фазы луны. Конечно, сказала Дженни, лучший способ не залететь – это не заниматься сексом вовсе, но если уж ты им занимаешься, следует серьезно подумать о надежном способе предупреждения беременности.
Никто не возражал, и Дженни позволила себе надеяться, что до следующей пятницы никто из них не залетит. Но когда участницы «модного кружка» начали расходиться, одна из девочек, которую Дженни знала не очень хорошо, попросила дозволения немного задержаться, чтобы «поговорить». Звали ее Люси Фергюссон, ей было четырнадцать лет, и она только этой осенью перешла в старшую школу. На прошлых занятиях она упомянула, что не ладит с матерью, что ее отец пьет, а наклюкавшись, избивает их обеих, и Дженни мысленно завязала узелок на память – подумать, как привлечь эту женщину к занятиям в группе для родственников алкоголиков или в группе для жертв домашнего насилия. Она, однако, не была знакома с матерью Люси и даже ни разу с ней не встречалась, поэтому просто предложить ей прийти на одно из собраний Дженни не могла. Значит, решила она, нужно найти какой-нибудь другой способ.
Про себя Дженни подумала, что Люси хочет поговорить об обстановке в семье или об отцовском пьянстве, поэтому, когда остальные разошлись, она отвела девочку на кухню и налила ей стакан колы.
– Ну, как твои дела? – спросила Дженни с доброй и немного усталой улыбкой. Хотя их пятничные собирушки по-прежнему назывались «модным кружком», в своих разговорах они довольно далеко ушли от макияжа и причесок. Сегодня, например, девочки очень много и горячо обсуждали, почему наркотики лучше вообще не пробовать и стоит ли садиться с парнем в машину, если он выпил, и Дженни, которая еще не пришла в себя после своей болезни, вымоталась так, словно таскала мешки с хлопком. С другой стороны, живое общение с юными, еще очень наивными, но в большинстве своем – свежими и чистыми душами немного подняло ей настроение. От депрессии не осталось и следа, и Дженни, почти позабыв о собственных неприятностях и тревогах, готова была вернуться в мир, который в ней так нуждался.
– Как дела дома? – добавила она, и Люси неопределенно пожала плечами. Она была очень красивой девочкой, с темными, как у Дженни, волосами, темно-карими глазами и лицом восточного или, скорее, индейского типа. Кроме того, у Люси было уже вполне сформировавшееся тело, благодаря чему она выглядела старше своих лет, но взгляд выдавал ее неискушенность и наивность. Дженни знала, насколько это опасное сочетание. Именно таких девочек легче всего обмануть, заставить сделать что-то такое, о чем они впоследствии будут жалеть. Она старалась научить своих подопечных избегать ситуаций, в которых они могут потерять контроль над собой и событиями, но сама не была уверена в том, что в критических обстоятельствах девочки смогут устоять. Порой даже взрослые женщины теряют голову, что уж говорить о подростках.
– Нормально. – Люси снова пожала плечами. – Отец в последнее время… более или менее… Терпеть можно. Ма говорит, это потому, что мы его не сердим, а как рассердим…
Дженни знала, что у Люси есть брат, на четыре года старше ее. Пару лет назад он убежал из дома и теперь жил в Лэреми и работал на родео. Этот поступок сильно разозлил отца, и он вымещал свой гнев на тех, кто оказывался под рукой. Больше всего доставалось жене, которую он обвинял в бегстве сына. На самом деле парень спасался от его грубости, жестокости и беспробудного пьянства, но признать это отец, разумеется, не мог и не хотел.
76 
