168 
Из палаты Роберт вышел, утирая катящиеся по щекам слезы. Он знал, что должен сообщить о несчастье Генрику, но ему очень не хотелось оставлять Лиллибет. Ему становилось плохо при одной мысли о том, что все эти шесть дней она пробыла здесь, балансируя между жизнью и смертью, тогда как сам он считал, что Лили давно дома и ей ничто не угрожает.
В конце концов он все-таки позвонил Латтимеру и рассказал ему, что случилось, где находится Лили и каково ее состояние.
– Не представляю, как все это могло произойти! – воскликнул он, чувствуя себя ответственным за случившееся. Умом Роберт понимал, что его вины тут нет, но сердце продолжало болеть, и он буквально не находил себе места. – Водитель сообщил диспетчеру, что довез ее до самого дома и высадил… Но, быть может, Лили позвонила ему и попросила снова ее забрать?
– Так, скорее всего, и было, – подтвердил Латтимер. – Ее отец… он выставил Лили из дома за то, что она ездила в Нью-Йорк без его разрешения. Вы ведь знаете, что такое избегание у аманитов? Пару дней назад братья Лили сказали мне, что ее отлучили от церкви и изгнали из общины. Они очень расстроены – теперь она всем чужая и никто из жителей поселка не имеет права ей помогать и даже видеться с ней. Вот почему я думаю, что Лили позвонила шоферу и попросила отвезти ее обратно.
– Да, вы правы, – согласился Роберт. История была душераздирающая, и он жалел Лили и злился на Генрика, который так жестоко поступил с собственной дочерью. Именно избегания она боялась больше всего… и вот теперь оказалась буквально на волосок от смерти. Врачи не сказали Роберту ничего определенного, но он и сам понял, что Лили может умереть в любой момент… или на долгие годы остаться в коме.
А он так и не сказал ей, как сильно ее любит!
– У меня к вам просьба, мистер Латтимер, – проговорил Роберт в трубку. – Не могли бы вы рассказать о произошедшем отцу Лиллибет? Я думаю, ему необходимо приехать. Он никогда не простит себе, если Лили умрет…
То же самое можно было сказать и о нем самом. Роберт умом понимал, что виной всему – несчастное стечение обстоятельств и пьяный шофер, но успокоиться все равно не мог. Он винил себя… нет, не в том, что с ней случилось, а в том, что не сумел оградить любимую женщину от беды.
– Вы думаете, она может умереть? – Латтимер был потрясен.
– Положение очень серьезное, – честно ответил Роберт. – У Лили пробита голова, ее оперировали, но… За шесть дней она ни разу не пришла в себя. В общем, убедите мистера Петерсена приехать. Избегание избеганием, но ведь Лили – его единственная дочь!.. – Роберт продиктовал Латтимеру адрес больницы, потом ему в голову пришла еще одна идея. – Не могли бы вы его подвезти? Больница слишком далеко, чтобы добираться сюда на конной повозке. Мистер Петерсен может… опоздать.
– Не знаю, согласится ли он сесть в машину, – усомнился Латтимер. – Я, конечно, предложу, но… Впрочем, у аманитских повозок быстрый ход.
– Спасибо, Джо, – сказал Роберт и, дав отбой, вернулся к Лили. Дежурная медсестра куда-то отошла, и он, опустившись на стул, взял руку Лиллибет в свою. Где-то он читал, что с людьми, впавшими в кому, нужно разговаривать, тогда им легче вырваться из пространства между мирами, в котором они застряли.
– Лили, любимая, проснись!.. Я очень тебя люблю. Вернись ко мне, пожалуйста… Я знаю, что должен был сказать тебе обо всем еще в Нью-Йорке, но боялся тебя напугать. Возвращайся, Лили!.. Все будет хорошо, обещаю… Я люблю тебя, Лили. Люблю!!! – повторял он снова и снова, не сознавая того, что почти кричит.
Вернувшаяся сестра даже вздрогнула от неожиданности, но он ее не заметил и продолжал заклинать Лили:
– Я искал тебя всю жизнь и не могу потерять сейчас… Не уходи. Не покидай меня. Вернись ко мне, Лиллибет. Я буду любить тебя всегда, вечно, до конца времен!..
Лишь мгновение спустя Роберт осознал, что еще никогда в жизни не произносил таких слов. Он не знал, откуда они вдруг всплыли у него в голове, не знал, почему это произошло именно сейчас, но никаких сомнений в их правильности он не испытывал.
– Я буду любить тебя до конца времен, – в эти минуты других слов Роберт подобрать не мог.
Глава 22
Лили гуляла в удивительном, по-весеннему прозрачном саду среди усыпанных цветами деревьев. Ее ласкал теплый ветерок, беззвучно сыпались на землю невесомые бело-розовые лепестки. В саду было очень тихо и спокойно – и почти безлюдно. Лишь изредка Лили замечала среди темных стволов группы людей, которые так же, как и она, гуляли, вдыхая полной грудью напоенный ароматами цветов воздух. Устать, утомиться от ходьбы здесь было совершенно невозможно, но Лили все равно прилегла на мягкую траву под раскидистой цветущей яблоней и задремала, а когда проснулась – увидела свою мать. Ревекка сидела рядом с ней на траве и, гладя ее по волосам, говорила, как гордится дочерью и той замечательной книгой, которую она написала.
168 
