Особенно,... 
94 
Неужели он так хорошо знал меня и предчувствовал, что я полюблю Джосса?
А знал ли он об увлечении своего сына Изой? Не думаю, что Бену понравилась бы Иза. Возможно, женитьбой Джосса он хотел порвать их связь? Бен любил меня и возможно думал, что если он любит, другие полюбят тоже. Но как он ошибся! Никто и никогда не любил меня, кроме Бена. Мои мысли вернулись к моему детству, к тем дням, когда в церкви я спросила Мириам: могла ли исчезнуть любовь у моей матери, если ее и не было? Трагический вопрос в устах ребенка, но ведь женщина, которую я считала матерью, не была ею. Моя настоящая мать любила меня, но недостаточно, чтобы жить для меня. Я мечтала, чтобы меня любили так же, как Изу. Я понимала теперь, как я была бы счастлива, если бы мое замужество свершилось по-иному, если бы мы лучше узнали друг друга и полюбили.
* * *
Наступил вечер охоты за сокровищами. Тысячи свечей освещали дом, так как прием начинался после захода солнца. Я подумала, как все было бы романтично и волнующе, если бы я жила в таком доме с любящим мужем.
Лилиан вошла ко мне в комнату, когда я одевалась. Она спросила, не надо ли мне помочь.
— Какое у вас красивое платье! — воскликнула она.
Платье было голубого цвета, который я очень любила. Когда мне позволили выбирать ткань для приданого самой, я считала это большой уступкой со стороны бабушки, но теперь, когда я поняла, что принесла своей семье, я знала, чем была вызвана эта снисходительность. Я не совсем следовала моде тех дней, мне в ней многое не нравилось. И я оказалась права: я вернулась к более ранним очаровательным фасонам и моя юбка хоть и не совсем, но все же напоминала кринолин. Она падала складками из шифона, а тесно прилегающий лиф был элегантно прост, контрастируя с юбкой.
Сама Лилиан была хороша в строгом платье из светло-серого шелка, который она расшила розовыми цветами.
— Может, я помогу сделать вам прическу? — предложила она.
Я стянула свои густые темные волосы высоко над лбом, и эта прическа подходила к платью.
— Я всегда причесывалась сама.
— Я уверена, что вами будут восхищаться. Я никогда не видела таких красивых платьев, разве что у Изы Бэннок.
— Конечно, — ответила я.
— Ей прислали ткань из Лондона. Интересно, как она будет выглядеть сегодня? Знаете, мы ведь выбираем себе партнеров для охоты за сокровищами. Это традиция. Бывало мистер Хенникер говорил: «Это ночь, когда выбирают леди».
Эта возможность взволновала меня. Я обещала себе, что выберу Джосса. Может быть, это будет началом. Откровенно говоря, я должна признать, что наши плохие отношения продолжались по моей вине и, возможно, это моя обязанность сделать первый шаг. Я помнила первые дни нашего брака. Это не он предложил отдельные комнаты, но я была рада, что он согласился на это, мне не нужно было временное замужество. Мне хотелось быть единственной в его жизни, чтобы он покинул Изу.
Лилиан робко сказала:
— Я думала выбрать мистера Диксона, если, конечно…
Я удивленно взглянула на нее, и она тихо продолжила:
— Если вы не выберете его.
— Я и не думала об этом, — ответила я, и она облегченно вздохнула.
Дверь открылась, и вошел Джосс. Он был великолепен. Голубой пиджак, схожий по цвету с моим платьем, белое жабо и манжеты. Он казался даже выше, чем обычно, а голубой пиджак подчеркивал синий цвет его глаз.
— Простите, — сказала Лилиан и выскользнула из комнаты.
— Она похожа на испуганного кролика, — засмеялся он.
— Вы выглядите очень внушительно.
Он посмотрел на себя в зеркало с одобрением. Его глаза встретились с моими, и он улыбнулся.
— Я знаю, ты думаешь, что я Павлин.
— Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь, кроме Бена, называл вас этим прозвищем.
— Они это говорят за моей спиной, но, конечно, не посмеют сказать это в присутствии моей любящей жены. Боятся, что она может обидеться. Я получил это прозвище, будучи мальчишкой, разгуливая с павлинами и очень довольный собой.
— Хорошее качество, которое вы не потеряли до сих пор.
«Почему я говорю с ним в подобном тоне», — спросила я себя. Наверное, я боялась выдать свои истинные чувства.
Он иронично улыбнулся мне.
— Тебе нравятся моя гордость, самоуверенность, тщеславие. Я счастлив, что хоть чем-то доставил тебе удовольствие.
Мне трудно было смотреть ему в глаза. Я боялась, что он пойдет к Изе и расскажет ей, что я, наконец, побеждена его достоинствами и буду теперь хорошей и послушной женой. Но время еще не пришло, а его самодовольство было бы невыносимо.
94 
