13 
Иногда Теола спрашивала себя, не старается ли герцогиня нарочно погасить в ней тот свет, о котором говорил отец и который, она это знала, горит в ее душе.
Живя в замке, подвергаясь грубому обращению, постоянным оскорблениям и физическим наказаниям, она с трудом вспоминала те дни, когда чувствовала себя так, будто танцевала, не касаясь земли, когда была частью того прекрасного мира, в котором всегда жил ее отец.
Ей было трудно вспомнить все, чему он ее научил, так как она постоянно куда-то спешила, выполняя одно приказание за другим.
Только оставшись одна в ночной темноте, она вспоминала, как отец говорил:
— В тишине можно услышать голос бога, призывающий человека искать в себе отблеск священного света.
— Какое платье вы наденете, фрейлейн? — спросила старшая горничная, прерывая мысли Теолы.
Теола подавила в себе желание ответить, что это не имеет значения, ведь они все так уродливы, что никто ее все равно не заметит.
Висящие в шкафу платья выглядели нелепыми, когда она вспомнила о сиянии солнца за стенами дворца, ослепительно белом снеге па горных вершинах и цветах, благодаря которым Кавония превратилась в ее глазах в земной рай.
Кэтрин предстояло надеть на прием белое платье, отделанное маленькими розовыми розочками и голубыми лентами. Это платье было специально сшито для того, чтобы оттенить ее бело-розовую красоту и золотистые волосы, чтобы она выглядела живым воплощением представления любой женщины об идеальной невесте.
Теола же могла выбирать между платьями из самого дешевого серого батиста, темно-коричневой шерсти и уродливым тускло-синим костюмом» полонез «, цветом напоминающим зимнее небо.
— Я надену серое, — машинально произнесла она. Когда горничные помогли ей надеть платье, она уложила волосы, едва взглянув при этом на себя в зеркало.
Как ни торопилась она вернуться в комнату Кэтрин, этого оказалось недостаточно, и ее кузина уже была вне себя.
— Скажи этим идиоткам, что я требую найти мои лучшие шелковые чулки, — сердито потребовала она, когда Теола вошла в комнату.
Она говорила по-английски, и хотя горничные не понимали ее слов, нельзя было ошибиться по поводу ее разгневанного голоса. Теола заметила, что женщины выглядели встревоженными и испуганными.
Она была уверена, что они изо всех сил стремились угодить своей новой хозяйке, но Кэтрин, как всегда, проявляла нетерпение и считала, что слуги должны сами догадаться, что ей угодно. Она даже не утруждала себя ясно объяснить, что ей надо.
Теола быстро нашла чулки и объяснила горничным на их языке, как угодить их новой госпоже, как обслужить ее.
Вскоре они уже улыбались и спешили выполнить ее инструкции, а Кэтрин, разглядывая свое отражение в зеркалах, тоже пришла в хорошее настроение.
— Это платье мне, несомненно, идет, — заявила она — Не думаю, чтобы у какой-нибудь придворной дамы нашлось равное ему.
— Ты затмишь их всех, — сказала Теола искренне.
— Именно это я и собираюсь сделать, — ответила Кэтрин. — А в будущем я намереваюсь все платья выписывать из Парижа.
— Это может оказаться очень дорого, — заметила Теола.
Кэтрин пожала плечами.
— Деньги найдутся — в этом можешь быть уверена! Хотя премьер-министр и говорил мне, что у них большой государственный долг…
— Надеюсь, что это не так! — быстро воскликнула Теола.
Кэтрин удивленно взглянула на нее.
— Почему тебя это волнует? — осведомилась она. — Меня это уж точно не касается!
— Это будет означать повышение налогов, — ответила Теола. — Можешь представить себе, сколько им уже пришлось заплатить за строительство этого огромного дворца?
— А почему бы и нет? — спросила Кэтрин. — Не могли же они ожидать, что их король будет жить в землянке!
В ее голосе прозвучали агрессивные нотки.
Теола с трудом удержалась от ответа, что такая экстравагантность кажется ей несовместимой с тем фактом, что у государства, по-видимому, нет денег на постройку больницы.
Но она знала: нет смысла говорить подобные вещи Кэтрин, так как ее волнует только она сама и ее собственная внешность.
Теола поневоле вспомнила нищую комнату в том доме, куда она отнесла раненую девочку.
В этой комнате не было и следов какой-либо роскоши. Единственными предметами обстановки являлись два жестких деревянных стула, кухонный стол и кровать в углу, а внешний вид и матери, и дочери свидетельствовал о том, что они редко едят досыта.
13 
