Особенно,... 
2 
Она удалилась, старательно крутя отличной задницей.
* * *
Руби схватила бокал шампанского с подноса проходящего официанта. Она испытывала непреодолимое желание сорвать с себя колье из редких зеленых бриллиантов и как следует почесаться.
Она понятия не имела, как ее сестра Сапфи это терпела.
У нее было ощущение, что драгоценные камни весят не меньше тонны, а сережки оттянули мочки ушей на добрый дюйм.
В то время как толпа ахала и охала, восторгаясь ее творениями, Руби боролась с желанием почесаться.
Для прессы этот день мог бы стать удачным. Она представила себе заголовки: «У Руби Сиборн, гениального автора последней весенней коллекции, аллергия на собственные драгоценности!»
Вероятно, это была скорее психосоматическая реакция, чем физиологическая. Подсознание пыталось ей сказать, что ее место за кулисами. Она ведь использовала только благородные металлы и драгоценные камни, которые, к слову, все труднее было добывать, и все из-за «Прииска Марони», гигантской корпорации, поглощающей все и вся на своем пути.
Попадись ей в руки Джекс Марони, президент, она бы его задушила.
Кстати о мужчинах, вызывающих желание их придушить… Руби посмотрела на сварливого Аполлона, подпирающего стену.
На нем был темный деловой костюм в тонкую полоску, голубая рубашка и галстук цвета индиго, но на этом его респектабельность заканчивалась. Непроницаемые черные глаза, бесстрастное выражение лица с едва уловимой усмешкой на сексуальных губах – у него словно на лбу было написано «плохой парень».
Он был не слишком любезен с ней. И кто он вообще такой?
Репутация Сиборнов зиждилась на эксклюзивности. Каждый на сегодняшнем приеме мог похвастаться происхождением и деньгами.
Деньгами, в которых отчаянно нуждалась ее компания, чтобы выжить.
Руби стояла, уставившись в одну точку, потом взглянула на него. Мужчина насмешливо поднял бровь, и ее бросило в дрожь. По коже тут же побежали мурашки.
На какое-то время она даже перестала дышать. Кивнув ему, Руби быстро отвернулась и просунула палец под короткое ожерелье, удавкой охватившее шею. Это не помогло. Под его пристальным взглядом по ее телу разливались волны жара.
От мужчины исходила дикая, необузданная сила, пробуждающая в ней первобытные инстинкты.
Обычно Руби лишь флиртовала с подобными парнями, пока это ей не надоедало, а потом забывала о них. По-настоящему ей нравились совсем другие мужчины.
Но пока Сапфи пребывала в вынужденном отпуске, Руби пришлось взять на себя слишком много обязанностей. Создание столь любимых ею драгоценностей отошло на второй план – главной задачей стало удержать компанию на плаву. И это было только начало.
Если только бы мама и Сапфи доверились ей раньше.
Руби тяжело переживала потерю матери и восхищалась сестрой, ставшей президентом и лицом компании. В конце концов, Сапфи готовили к этой роли с пеленок. Руби никогда не завидовала сестре, предпочитая заниматься творчеством и вести беззаботную жизнь.
Неуклонное падение рентабельности компании из-за ухудшающейся экономики, распространения сетевых магазинов и особенно «Прииска Марони», мало-помалу вытесняющего их с рынка, стало причиной того, что в последние несколько месяцев ее жизнь превратилась в кошмар.
Но у Руби еще оставалось три месяца до того, как Сапфи вернется в свое кресло главы компании, двенадцать недель, чтобы доказать сестре и деловому миру, что она не какая-то там взбалмошная пустышка.
По мере того как Руби продолжала принимать поцелуи и поздравления с успехом новой коллекции, ее взгляд часто (даже слишком часто, что являлось плохим знаком) возвращался к угрюмому незнакомцу.
Наконец прием подошел к концу, и Руби с облегчением упала на стул. Радость ее длилась недолго – до тех пор, пока ее кузина Опал не похлопала ее по плечу и не сунула ей под нос лист бумаги.
– Сколько мы сегодня продали? – спросила Руби.
Опал нахмурилась и покачала головой:
– Недостаточно.
– Черт. – Она схватила лист и принялась изучать его.
Практически полное отсутствие отметок о продаже привело ее в отчаяние.
«Сиборн» шла ко дну, и ничто, включая выпуск самой шикарной коллекции из лучших ее произведений, не могло ее спасти.
Опал сжала ее руку:
– Все будет хорошо.
Глаза Руби наполнились слезами, и она отчаянно заморгала.
– Да, конечно, – выдавила она из себя.
Она не может просто так сдаться. Ради Сапфи, ради семейного бизнеса, ради себя самой.
2 
