44 
— Я собираюсь вернуться во Францию, — заявила она. — Но только после того, как ребенок родится. Однако я не желаю жить в коттедже, из окон которого буду постоянно видеть твою жену.
— Тебе не надо никуда переезжать. Мы поселимся в другом месте.
Сердце ее упало.
— Где?
— В поместье Александер.
— У тебя есть другое имение?
— Его продал мой отец, когда потерпел финансовый крах.
— И ты выкупаешь его?
— Что-то в этом роде.
Меган покачала головой:
— Где бы ты ни жил, я не хочу оставаться в доме, который мы вместе обустраивали. Я найду себе другое жилье, другую конюшню и другого спонсора. Но я вернусь в Европу лишь при одном условии.
Хавьер напрягся:
— При каком?
— Я хочу быть единственным опекуном ребенка. Пожалуйста, навещай его, сколько пожелаешь, но в моем доме. Я не отдам тебе ребенка.
Он помрачнел:
— Это неразумно.
— Твоя невеста не хочет детей. Ей вряд ли понравится, если с вами поселится ребенок твоей любовницы.
— Я найму няню.
— Мы с тобой наймем няню, и в этом вопросе за мной останется решающее слово. Няня — не мать. Много лет я пыталась завоевать расположение дяди. Но все было напрасно. Лутор не замечал меня. Так вот, я не допущу, чтобы мой ребенок рос в подобной обстановке, чувствуя себя нежеланным и нелюбимым.
— Ты не нелюбимая, Меган.
— Ты хочешь сказать, что любишь меня?
— Если бы я полюбил кого-то, то это была бы ты.
Его слова больно резанули ее.
— Значит, ты признаешь, что не способен полюбить нашего ребенка.
Хавьер так сильно сжал губы, что их почти не было видно.
— Ребенок не будет ни в чем нуждаться.
— Материально.
— То, что ты предлагаешь, неприемлемо.
— Это единственный компромисс, на который я готова пойти.
— Любой суд примет решение о совместном опекунстве.
— Любой французский суд — возможно. Но ребенок будет американским гражданином. И американский суд откажет тебе в совместном опекунстве, узнав, что ты женился по расчету и хочешь увезти ребенка из страны.
— У моего ребенка будет двойное гражданство.
— Я не отдам его без борьбы.
Запустив пальцы в волосы, Хавьер отвернулся к окну.
— Мне надо жениться на Сесиль, — признался он.
— Почему? Она тоже беременна? — Мысль об этом была для нее невыносима.
Хавьер нахмурился, взглянув на Меган:
— Я не спал с ней.
— Тогда почему? Не вижу никого, кто приставил бы револьвер к твоему виску. Или у тебя финансовые проблемы?
— Конечно нет. Я… — Желвак дернулся на его щеке. — Я поклялся отцу, что исправлю его ошибки. И я исправил, кроме одной: мне до сих пор не удалось вернуть фамильное поместье.
Меган ничего не понимала.
— Но какое отношение поместье имеет к женитьбе?
— Отец Сесиль владеет им.
— Так выкупи его.
— Дебюсси отказывается его продавать. Единственный способ вернуть поместье — женитьба на его дочери. Тогда он перепишет поместье на меня.
— Это безумие!
— Возможно. Но Дебюсси стар, и ему хочется, чтобы его единственная дочь и бизнес оказались в надежных руках.
— Значит, ты станешь владельцем парфюмерной империи Дебюсси?
— Да. Я займу пост генерального директора «Парфюм Александер и Дебюсси».
Алчность Хавьера потрясла ее.
— Ты женишься на женщине, которую не любишь, и продаешь свое счастье, свое будущее и будущее своего ребенка за кусок земли и расширение бизнеса. А что Сесиль? Неужели она не надеется найти своего мужчину и влюбиться в него?
— Ты заблуждаешься насчет любви. Любовь долго не длится, Меган.
Женщина пришла в отчаяние. Хавьер, ко всему прочему, не верит в любовь.
— Разве это благородно — жениться ради материальной выгоды? — спросила она.
— Мы с Дебюсси давно обо всем договорились. И я не собираюсь расторгать помолвку, как это сделал мой отец.
— Твой отец расторг помолвку тридцать с лишним лет назад. И ты до сих пор пытаешься исправить его ошибку?
— Он опозорил нашу семью и потерял имение.
— Ситуация становится похожей на «мыльную оперу». Как его прошлое может влиять на твою жизнь?
— Компания «Парфюм Александер» оказалась в очень затруднительном положении незадолго до моего рождения. Мой отец заключил договор с одним инвестором: он женится на его дочери и в качестве приданого получает сумму, необходимую для удержания компании на плаву.
44 
