122 
— На какую прогулку?
— После узнаешь.
Она выглядела сосредоточенной, погруженной в себя, и молодой человек впервые подумал о том, что ничего о ней не знает. Чем живет ее душа, какие мысли таятся в ее голове? Неистовая радость угасла, но он все еще был охвачен желанием и потому произнес:
— Сначала ляжем в постель! Я с рассвета не могу думать ни о чем другом.
В глазах Анок появилось выражение тайной надежды. Девушка сняла платье, легла и позволила Хетесу делать то, что он хочет. Он овладел ею с привычной жадностью, тогда как она казалась скованной, почти безучастной.
Потом они лежали рядом и ели фрукты. Хетес шутя измазал кожу Анок виноградным соком, а после слизывал его. Когда молодой человек коснулся ее груди, девушка болезненно поморщилась.
— Ты заболела? — спросил Хетес.
— Если это можно так назвать. Одевайся, поедем.
— Быть может, все же останемся здесь?
Анок смотрела на него немигающими темными глазами.
— Нет. Это очень важно.
Хетес нехотя оделся, гадая, что она задумала. Анок соглашалась проделывать такие вещи, какие любая другая женщина отвергла бы с возмущением и испугом. В том, что касалось телесных удовольствий, для нее не существовало запретов, и это воспринималось Хетесом как нечто поразительное, поскольку до встречи с ним она была девственницей. Мысль о врожденной порочности девушки вызывала у молодого человека довольную улыбку. У него еще не было такой потрясающей любовницы.
Он удивился, когда Анок вывела из ворот колесницу, ибо не подозревал, что она умеет править лошадьми. Девушка жестом пригласила Хетеса встать рядом, и он, весьма заинтригованный, повиновался. Что задумала эта сумасшедшая девчонка?
Они пронеслись по улицам в клубах пыли, распугивая прохожих, после чего Анок уверенно направила колесницу в пустыню. Глядя на синюю бездну над головой и красную бездну под ногами, Хетес испытывал легкое головокружение. Ветер поднимал в воздух густую пелену песка; мелкие камешки больно стегали по лицу.
Анок остановила колесницу, когда город остался далеко позади.
Девушка сошла на землю. Хетес последовал за ней. Ощущение неведомой опасности будоражило нервы, но он старался сохранять внешнее спокойствие. Горячий воздух обжигал легкие, и Хетес подумал о том, что через несколько часов или даже раньше они изжарятся, как цыплята на вертеле.
— Зачем мы приехали сюда? — тревожно спросил он.
Анок повернулась. Ее глаза блестели. Хетесу почудилось, что
в них стоят непролитые слезы.
— Я беременна.
Он отшатнулся.
— Ты уверена?
— Да, — сказала Анок и опустила голову.
Молодой человек замер, сраженный неожиданной новостью. Девушка долго стояла молча, прислонившись к колесу; потом быстро посмотрела на него исподлобья, и ее взгляд показался Хетесу холодным и злым.
— Что ты думаешь делать? — небрежно произнес он.
Сестра архитектора Мериба пожала плечами.
— Не знаю. За меня сватались многие мужчины, но я всех отвергала. А за тебя я бы вышла замуж.
— Почему? Только потому, что тебе нравится со мной спать? Тебе понравилось бы и с другим, если бы ты только попробовала.
— Я жду ребенка от тебя, а не от кого-то другого, — заметила Анок.
Хетес опустился на землю.
— Что ты обо мне знаешь? — с горечью произнес он. — Я — никто. У меня нет ничего своего. Я живу на содержании своего приятеля, с которым у меня на самом деле мало общего.
— Мой брат даст за мной хорошее приданое.
— Уверен, что он прогонит меня, как собаку, когда узнает, кто я такой!
— Скажи правду, ты не хочешь брать меня в жены? — прошептала Анок.
Хетес поднялся на ноги, подошел к ней, взял за плечи и заглянул в глаза.
— Не хочу. Я не готов заботиться ни о тебе, ни о ребенке. А ты? Какая из тебя жена и мать? Ты отдалась мне, даже не спросив моего имени! Царапалась и кусалась, как дикая кошка! Тебе пришло в голову поехать в пустыню лишь для того, чтобы сообщить мне о своей беременности. Ты не просто взбалмошная, ты сумасшедшая.
— Что ж, — медленно произнесла Анок, — ты сам выбрал свою судьбу.
И рассмеялась жутким пронзительным смехом.
Внезапно Хетес все понял. Сердце застучало как бешеное. Руки и ноги онемели. Он закрыл глаза. Анок или бросит его посреди пылающей бездны, или раздавит колесами, или они вместе разобьются на колеснице. В любом случае ему не выбраться отсюда живым.
122 
