116 
— Ты о чем-то жалеешь? — спросил он.
— Сейчас — ни о чем. Мне кажется, будто все впереди.
Тамит счастливо улыбнулся и заметил:
— У тебя хороший брат.
— Да, он умный и очень усердный.
Тамит не выдержал и рассказал про таблички. Он не очень удивился, когда Тия ответила то же, что и Хетес:
— Покажи их своему отцу.
— Я не могу. Я обещал, — задумчиво произнес Тамит.
Молодая женщина кивнула. Она помнила, каким честным Тамит был в годы юности, и ее радовало, что он остался таким.
В те мгновения, которые они провели вместе, Тию не покидало ощущение непоколебимой надежды и глубокого счастья. Когда пришла пора расстаться, в сердце вновь поселилась боль, а в душе — тревога. Мериб проницателен и умен; что будет, если он догадается? Однако почему им с Тамитом нужно скрываться, будто двум преступникам, если у них нет сомнений, что они созданы друг для друга, что они — две случайно потерявшиеся половинки нерасторжимого целого!
Проводив молодую женщину до дома, Тамит протянул ей свитки.
— Возьми.
— Что это?
— В одних — любовная повесть, в других — мои заметки о походе Рамсеса и обычаях хеттов. Я хочу, чтобы ты прочитала их и сказала, что думаешь об этом.
У Тии заблестели глаза.
— Ты кому-нибудь их показывал?
— Нет. Ты будешь первой, — ответил Тамит и улыбнулся, увидев, как сильно она обрадовалась.
— Мы встретимся завтра?
— Конечно. Я буду ждать!
Часом раньше Хетес уверенно вошел в комнату Анок. Девушка лежала в постели, ее темные глаза были затянуты поволокой. Откинув тонкую ткань простыни, она прошептала:
— Иди сюда!
Хетес увидел, что на Анок ничего нет. Он никогда не отказывался от таких приглашений, потому быстро разделся и скользнул в постель.
Почувствовав, что Анок сгорает от нетерпения, он решил, что сейчас они на равных. Когда Хетес понял, что она девственница, он стиснул зубы, но было поздно. Анок пронзительно вскрикнула, и он поспешно зажал ей рот рукой. И застонал, ибо ее зубы вонзились в его ладонь, а ногти впились в покрытую незажившими царапинами спину.
Сила, вырвавшаяся из неведомой темноты, казалось, связала их в единый узел, заставила забыть о том, где они находятся, о времени, о самих себе. Хетес шептал какие-то неслыханные слова, и Анок отвечала тем же. Ему казалось, он ощущает запах далеких земель, неведомых стран. Он не мог сказать, имеют ли такие отношения что-то общее с любовью, но это было непередаваемо.
Когда Хетес поднялся, Анок продолжала лежать в постели, натянув покрывало до самой шеи, и тяжело дышала.
— Ты сведешь меня с ума, — это было единственное, что сумел произнести молодой человек.
— Ты еще придешь? — прошептала Анок.
Хетес усмехнулся.
— Не думаю, что после того, что ты со мной сделала, мне удастся забыть дорогу в этот дом!
Молодой человек чувствовал, что должен сказать что-то еще, что-то другое, но он не находил слов. Или не был готов их произнести.
Он пришел к Анок и завтра, и послезавтра. Они буквально разрывали друг друга на части, испытывая при этом невероятное наслаждение.
Тамит осознал, что совершил ошибку, послав Хетеса в дом, где жила сестра Мериба. Приятель возвращался в таком виде, словно побывал в клетке со львами, но снова и снова рвался туда. Тамит ничего не говорил, поскольку понимал, что зависит от своего приятеля. Никто, кроме Хетеса, не мог передавать послания Тие. В том числе и последнее, в котором юноша сообщал, что они не смогут увидеться в течение нескольких дней: из военного лагеря приехал Интеб и родители решили устроить пир в честь возвращения сына. А еще недавно Тамит получил свиток с замысловатой и грозной печатью, в котором ему было велено явиться во дворец фараона.
Глава 6
Интеб радостно приветствовал сына, который вернулся из плена живым и невредимым. Уна, сидевшая на пиру рядом с супругом, улыбалась легкой и нежной улыбкой. Она сияла от гордости и счастья и выглядела помолодевшей лет на десять.
Интеб рассказывал о героической победе египетского войска, о невиданной добыче, сотнях пленников, ценной утвари, золоте, серебре и самоцветах. Вспоминал, как жители Фив шумно приветствовали царя и его войско и забрасывали правителя цветами: вдоль дороги, по которой несли золотые носилки фараона, стояли толпы народа.
На самом деле египтян нельзя было назвать победителями. Несмотря на все усилия, Рамсесу не удалось взять Кадеш. Потери его войска были куда более внушительными, чем потери хеттов.
116 
