.
Очередная сказка о Золушке 
29 
Он подошел к окну.
— Ты можешь себе представить, что произойдет, если этот неприятный молодой человек после смерти своей матери унаследует это имение?
Словно обессилев, граф положил руку на подоконник.
— Еще задолго до ее смерти он продаст все, до чего сможет добраться, чтобы потратить деньги на парижских куртизанок. Он продаст все, что находится сейчас в chateau, все, что собиралось на протяжении веков.
— Ты преувеличиваешь, папа. Но в любом случае мне нет никакого дела до этого chateau; мне гораздо больше нравится наш дом в Грейтcвуде и те земли, которые я когда-нибудь унаследую.
— Если ты действительно так думаешь, — зло сказал граф, — нам вообще незачем об этом говорить.
— Совершенно незачем, — согласилась Марсия. — Мне очень жаль герцога, но это его неприятности. Стоит ему пальцем пошевелить, и найдется немало привлекательных француженок, которые сделают все от них зависящее ради его спасения.
Граф не ответил.
Он вышел из спальни, громко хлопнув дверью.
Марсия вздохнула. Она любила отца и очень не хотела огорчать его.
Тем не менее она была уверена, что отец слишком сгущает краски.
Он лишь использует сказанное графиней, чтобы получить согласие Марсии на брак с герцогом.
Она сомневалась, что он затрагивал эту тему в разговоре с герцогом.
Однако ей очень хотелось узнать, что же все-таки происходит на самом деле; но теперь у нее вряд ли будет еще один шанс поговорить с отцом наедине.
«Возможно, я смогу поговорить с ним завтра утром», — думала девушка.
Она, как и вчера, собиралась встать ранним утром и совершить конную прогулку. Ей необходимо во что бы то ни стало убедить отца изменить свое решение. Только бы вновь поговорить с ним!
Не желая видеть отца до его отъезда, она вышла из спальни только в полдень.
Графиня встретила ее очень тепло.
— А вот и ты, дитя мое! — сказала она. — Надеюсь, ты хорошо отдохнула?
— Я, наверное, слишком поздно встала, мадам, — извинилась Марсия.
— Мы все встали совсем недавно, — ответила графиня, — на то были причины; к тому же моего племянника уже нет дома — как ты, наверное, знаешь, он с твоим отцом поехал смотреть лошадей.
— Я знаю, эта поездка доставит папе немало удовольствия.
Большинство гостей под тем или иным предлогом разъехались, и завтрак показался Марсии довольно скучным.
Потом графине пришлось заняться решением каких-то семейных проблем, а Марсия не имела ни малейшего желания вступать в разговор с родственниками, оставшимися в салоне.
Она боялась, что они станут выспрашивать у нее о их с герцогом отношениях, так как им не терпится узнать, любит она его или нет.
Марсия с улыбкой подумала, что, скажи она им правду, они посчитали бы это невероятным.
А потому она поднялась наверх и облачилась в костюм для верховой езды, затем спустилась по лестнице, ведущей к конюшням, и попросила для конной прогулки Аквилин.
— Я думаю, мадемуазель, вы захотите, чтобы вас сопровождал грум, — предложил главный конюх.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Я предпочитаю кататься в одиночестве.
На лице конюха девушка заметила неодобрение. Но ведь сейчас раннее утро, в округе никого нет, и она вполне может совершить прогулку без сопровождающего; в любое же другое время будет выезжать не иначе как в сопровождении грума.
А сейчас ей необходимо обдумать сказанное отцом, и хочется это сделать без чьего-либо присутствия.
И не важно, одобряет такое поведение главный конюх или нет, — она намерена побыть одна.
Когда Марсия оседлала Аквилин, он все еще с осуждением смотрел на нее.
Она все-таки решила действовать по своему усмотрению и направила лошадь к ущельям, которые давно собиралась исследовать.
Не проехала и мили, как ей в глаз попала какая-то мушка. Марсия остановила Аквилин под сенью деревьев и стала извлекать насекомое из глаза. Справившись с этим, она вытерла выступившие слезы носовым платком.
В этот миг она обратила внимание на двоих мужчин, выезжавших из ущелья. Она не могла четко разглядеть их, но почувствовала, что один из них Сардо. Его не было за завтраком; по этому поводу графиня даже заметила:
— Мне кажется, и это весьма прискорбно, что все мужчины под тем или иным предлогом решили избавиться от нашего общества.
Женщины зашептались, когда она добавила:
— Даже Сардо сказал, что у него дела, хотя я совершенно не могу себе представить, какие у него могут быть дела здесь, в долине.
29 
