150 
— Ансер?
— Да, Советник Ансер. Он принес мне воды и сказал, что я пробуду там до тех пор, пока Пастырь не примет решение на мой счет. Я пыталась выяснить, что происходит, но он ничего не ответил, оставив меня одну.
— Как же ты выбралась оттуда?
— Мне помогли.
— Кто?
— Тот же Ансер. Он вернулся ко мне не скоро. Открыл дверь и разрешил мне выйти наружу. Я вышла и оказалась в каком-то коридоре. Он сказал, что Пастырь приняла решение на мой счет, и теперь он должен выполнить ее приказ.
Кейти молчал, глядя на нее, а Имайя, зная, что плачет, не вытирала своих слез.
— Она приказала меня убить, Кейти.
— Это Ансер тебе сказал?
— Да. Он сказал, что мы идем по туннелю в сторону подземного выхода из города. Когда мы окажемся на поверхности, он все сделает быстро и безболезненно. Я спросила его: «За что?» Он ничего не ответил, толкнув меня в спину своим плазменным пистолетом. Я понимала, что осталось недолго и вскоре все будет кончено. А потом он вдруг приказал мне остановиться и посмотреть на него. Дядя Ансер, которого я знала всю свою жизнь здесь, в доме которого не раз ужинала и приемных детей которого обучала, собирался меня пристрелить. Когда я обернулась, он протянул мне мой телепорт и сказал, что на казнь не подписывался. Пастырь собрала армию и часть этой армии уже оказалась во Внешнем Мире. Теперь она ждет, когда туда трансплантируются Орайя и Кимао, чтобы убить Гвена. Всех остальных она оставит здесь: изолирует и не позволит и пальцем пошевелить. Он не знал, почему Квартли решила избавиться от меня, но сказал, что если и есть на то ее воля — пусть делает это сама. В запасе у меня было несколько минут, после чего он должен был поднять шумиху и сообщить Квартли, что мне удалось бежать. Я сказала ему «спасибо». Сказала и побежала по коридору вперед, не оглядываясь. Оказалась на поверхности минуты через три и сразу активировала телепорт. Выход из канала был в моем доме. Задерживаться там было нельзя, и я вышла на улицу через черный вход. В Тарто уже была ночь. Нужно было спрятаться до утра, чтобы не привлечь к себе внимание. Родители одного из учеников, коренные, уехали из города к родственникам на месяц. Я знала, где их дом и отправилась туда. На улице меня схватили. Их было трое. Ты знал, что теперь праведники патрулируют улицы города? Я не знала. В общем, они пытались меня арестовать. Я начала сопротивляться. Странный силовой выброс отвлек их внимание, и мне удалось бежать. Я спряталась там, где и намеревалась. Удалось даже немного поспать. Когда проснулась, что делать дальше не знала. Думала пойти к Айе, но потом поняла, что это не решение. Орайя и Кимао ничего не должны знать. Если им станет известно об активном первоисточнике и о том, что задумала Квартли, они не станут трансплантироваться, а от их участия зависит исход войны. Мне мог помочь Райвен, но я не была уверена в том, что он и Айрин все еще на свободе. Оставался ты. На тебя мать вряд ли бы подняла руку, а вот изолировать вполне могла. Выхода не было. Утром я смешалась с толпой на улицах Тарто. Тогда-то и узнала, что меня не было здесь три дня. Еще услышала сплетни о том, что кто-то из хранителей Равновесия разнес парковую аллею ночью, и теперь праведники вышли на улицы города, чтобы охранять правопорядок. В общем, по дороге к телепорту меня вновь заметили. Гнались за мной и в телепорт заскочили. Не думала, что стрелять начнут. А потом появился ты. Откуда мне было знать, что именно ты вернешься домой, а не твоя мать? И почему я должна быть уверена в том, что ты сейчас не…
Кейти схватил ее за шею и прижал к себе. Имайя начала рыдать, цепляясь за его костюм.
— Возьми себя в руки и соберись, — прошептал Кейти, поглаживая ее по спине и пытаясь успокоить. — Оставаться здесь опасно. В любой момент сюда заявятся визитеры. Нужно предупредить остальных. Еще есть проблема с Учителем. Их с Айрин уже арестовали. Без Учителя Орайя и Кимао могут просто не добраться до Гвена. Кроме того, Айя говорила, что мистер Белови желает видеть обеих своих дочерей дома. Если этого не случиться, будут проблемы. Мою мать и этот первоисточник в Ероне нам придется взять на себя. Если Пастырь лишилась рассудка, я первый, кто вернет его ей.
— Я не смогу рассказать все это Айе. Она не поверит мне. Кто угодно, только не она!
— Говорить буду я, а не ты.
— Это ничего не изменит.
— Посмотрим, изменит или нет. Пастырь полагает, что даже если все отвернуться от нее, у нее будет Айя, которая никому и никогда не позволит поднять руку на свою мать. Пастырь как всегда сделала ставку на Творца. Жестоко, мама, слишком жестоко с твоей стороны.
150 
