62 
— Не потужу, краса ненаглядная, завалю подарками разными. Будешь есть на скатерти узорчатой, не простой, а шелка эльфийского. Вышьют скатерть мастерицы лучшие. Блюда будут золотые, серебряные, жемчугом скатным украшенные, — страстно вещал хозяин вод и дошел до заманчивых обещаний возвести терем узорчатый, где полы будут в дорогих коврах, а лучшие музыканты на лютнях играть.
Предложил бы и луну с неба, но не успел. Сказки собеседнице слушать надоело. Она звонко хлопнула в ладоши, заставив лешего ощутимо вздрогнуть, а хозяина вод — заткнуться от неожиданности. Тут же распахнулась калитка, в частоколе скрытая.
— Кто легко обещанием кидается, тот его выполнять не торопится. Обещанного три года ждут, — фыркнула собеседница. — Передайте слова мои ведьме. Пусть зайдет, как удобно ей будет. Пусть и звери придут, коль желает, аль боится одна по лесу ходить. И тогда мы про все побалакаем. Только, чур, не забудьте сказать ей. А то ведь и сама в гости нагряну по-соседски. Ведь в лесу одном все соседи мы.
Сказала — и исчезла во дворе. Только калитка громко хлопнула и пропала как не было. А гости так и остались на частокол таращиться.
— Морок или не морок? Вот в чем вопрос, — философски изрек Вяз Дубрович, деловито ощупывая цельные на вид колья.
В пустых глазницах черепа тролля вспыхнул зловещий красный огонь, все еще крепкие зубы звонко клацнули.
— Это кто тут ручонки свои корявые к чужой собственности тянет? — строго вопросил череп, явив неожиданно глубокий голос и чистое произношение.
— Мы, — совершенно растерялся Вяз Дубрович.
То, что калитку в частоколе можно замаскировать мороком, да так, что только хозяину откроется, он знал. Но говорящий череп потряс его до глубины души.
«Экая затейница! Какого охранителя поставила! И как он вещает-то? Ни горла, ни языка не видно».
— Ух ты! Говорящий! — возрадовался водяной и попытался потыкать пальцем уже в череп. Правда, для этого пришлось несолидно подпрыгнуть, но она уже ушла и стесняться было некого. — А другие тоже разговаривают?
— Не знаю, как другие, а я сейчас тебе пальчик твой по самое плечо откушу и проглочу, — деловито сообщил череп и устрашающе клацнул зубами в сторону хозяина вод, которого буквально распирало от любопытства.
— Не получится, — самодовольно фыркнул тот.
— Это еще почему? — злобно осведомился череп.
— Чем глотать станешь? Да и куда? Ни языка, ни горла, ни желудка у тебя нет. Ты же черепушка! На кол надетая к тому же, — пояснил водяной.
А леший подумал, что надо бы уже домой торопиться, однако уходить пока не спешил. Во-первых, сообщать Светлолике, что ей надобно за ведьмаками идти не куда-нибудь, а к ней, совершенно не хотелось. Да и боялся он, что эта отшельница посуровей Лики будет. Терять ведьму, тем более так глупо, тоже не хотелось. Но и не передать ее слов он не мог, так как в противном случае она обещалась в гости сама наведаться. Надо полагать, тогда будет гораздо хуже, ну и страшнее. А во-вторых, ему до смерти было интересно, чем препирательства черепа с водяным закончатся. Покусает оригинальный охранник хозяина вод или угрозами ограничится.
— Значит, пожую-пожую и выплюну, диким зверям на растерзание, воронам на поругание, — тут же поправился череп.
— Ладно, — ничуть не расстроился хозяин вод, но на всякий случай пальцами в сторону охранника тыкать перестал. Мало ли что. Вдруг действительно откусит? Доказывай потом Лагерте, где был и почему пальцев недостаток. Кругом виноват окажешься. — Вот женюсь на твоей хозяйке, сразу присмиреешь…
— Женился один такой… — ехидно фыркнул череп.
— Хозяином величать станешь, — гнул свое водяной.
— Тоже мне, хозяин выискался, — хихикнул зловредный череп. — Не подстрелив горлицу, перья щиплешь. Ты, главное, порты не потеряй, хозяин, когда бежать отсюда станешь.
— А чего это я бежать стану? Не из пужливых, да и бегать мне не к лицу, — тут же приосанился хозяин вод, уперев руки в боки.
Мол, смотри, какой я смелый да удалый. Вашей хозяйке всякая девица завидовать станет, коли мужем такого возьмет.
— Так все бегают. Как моя хозяйка на прогулку собачек выпустит, так у всех отчего-то в ногах такая резвость развивается. Просто удивительно, откуда что берется, — охотно пояснил череп.
— Собачек? — рассеянно переспросил Вяз Дубрович. — Это хорошо. Собака — друг человека. Но, пожалуй, нам и правда пора.
62 
