Особенно,... 
3 
— Джош, Лайо сейчас подумает, что я очень ветрена, и не станет больше со мной общаться. Лайо, я никому сердец не разбиваю.
— О, — перебил Джошуа, — ты просто говоришь всем "нет"!
Джошуа с Гарриет стали смеяться. Елена молчала. Румянец залил ее лицо, она опустила голову и вздохнула. Джошуа обнял ее и поцеловал в макушку.
Студенты начали заполнять парк. Очевидно, начался перерыв.
— Может, поедем домой, пока меня на прогуле не поймали, — предложил я.
Елена подняла голову и повернулась в мою сторону: улыбка озаряла ее лицо.
— Елена, пожалуйста, сними очки, — вдруг попросил Джошуа. — Я хочу видеть твои глаза.
— Но Джош, мне так удобней.
— А мне нет. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты прячешься за ними. Я вынужден все время гадать, куда ты смотришь.
Она повернулась ко мне, как будто ожидая моего разрешения, но я молчал. Больше всего мне хотелось увидеть ее глаза. Она поднесла руку к глазам и резким движением сорвала оправу.
Я замер на месте. Внутри что-то оборвалось. "Как? Этого не может быть?!" Елена смотрела прямо на меня, словно только ради этого момента она сняла свои очки. Ее ресницы обрамляли большие, немного раскосые глаза, которые завершали совершенный портрет ее лица. Карие, темные, с медным оттенком глаза… Совершенство среди совершенных, несомненно, было простым человеком.
— Джошуа, ты не сказал им!? — с возмущением воскликнула она. — Это некрасиво, Джош! Простите меня, я думаю, мне лучше пойти в машину.
В ее голосе было столько разочарования и досады, что мне стало стыдно за нас с сестрой.
— За что Вы просите прощения, Елена? — спокойно произнес я. — Да, мы удивлены тем, что Вы — человек, но только потому, что Джошуа — сверхновый, а Вы — его сестра.
Я лукавил. Выражение негодования на наших с сестрой лицах было не чем иным, как разочарованием.
— Джошуа, но почему ты не рассказал нам? — удивилась Гарриет.
— Понимаешь, дорогая, скажи я сразу, что Елена — человек, у Вас бы непроизвольно сформировалось о ней мнение, как о человеке. Но Елена необычна во всем. Она просто уникальна.
Он обнял сестру за плечи и прижал к себе. Елена съежилась, будто прячась от нас за его плечом.
— Моя Елена любому сверхновому фору даст. Я думаю, время расставит все по своим местам.
Я понял, что импрентинга быть не может, а значит, ничего личного меня с Еленой связывать не должно. Но легче от этот мысли мне не стало.
— Тогда, получается, что ты, Елена, приемная дочь? — рассуждала Гарриет.
— Да, меня приняли в семью, когда мне было около десяти лет.
— Она не помнит ничего о своей жизни до этого возраста, — прокомментировал ситуацию Джошуа.
— Совсем ничего? Но как? — удивилась Гарриет.
— Мои воспоминания похожи на отрывки из фильма, но я не знаю, как смонтировать из них цельную ленту.
— Елена — моя сестра. Так было раньше, так будет всегда, — подытожил Джошуа. — Не думаю, что те десять лет вообще стоит вспоминать.
Он посмотрел на сестру и снова поцеловал ее в макушку. Мы с Гарриет переглянулись. Не нужно читать мысли друг друга, чтобы понять: родители будут в "восторге" от того, что придется породниться с человеком.
Я перевел взгляд на Елену. Она смотрела на меня. Я не мог не улыбнуться ей. По телу пробежала дрожь, когда она улыбнулась в ответ.
— Ну что, может, пойдем, а то точно поймают на прогуле, — засмеялся я. — Где ваша машина?
Джошуа вопросительно взглянул на Елену.
— Я припарковала ее на университетской стоянке.
— Отлично, наша там же, — ответил я. — Если никто не против, предлагаю Джошуа и Гарриет подождать нас с Еленой возле ворот.
— Мы согласны, — улыбнулся Джошуа.
— Пойдем? — обратился я к Елене.
— Конечно!
Она отстранилась от брата и надела очки.
— Елена!!! — возмущенно произнес Джошуа.
— Я не хочу никого смущать, — спокойно ответила она.
— А кого Вы собираетесь смутить? — спросил я.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я!
— Перестаньте. Все будут завидовать мне, предполагая, что Вы — моя подруга.
Румянец разлился по ее лицу. В этот момент она была просто неотразима.
— Спасибо.
— Я сказал правду, — ответил я.
Елена сняла очки. Мы шли молча. Сверхновые, встречающиеся нам по пути, не сводили с нее удивленных глаз. В их лицах отражалось недоумение. Человек здесь — редкость. Согласно постановлению от 2230 года в нашем университете запрещалось обучение обычных людей. Предположительно потому, что такой объем материала простой человек не в состоянии усвоить.
3 
