Последние отзывы

  54  

Это потому, что те, кого я счел самыми незначительными, временами удивляют меня: Хит, Старк, Дракон, Аурокс, Рефаим. Последнее имя из его мысленного списка заставило Калону вздрогнуть. Ведь одно время казалось, что и Рефаим ничего для него не значил, но он был не прав. Калона понял, что любит своего сына и нуждается в нем.

В чем же еще он ошибался?

Вероятно, во многом.

Эта мысль приводила его в уныние.

Он ходил туда и обратно вдоль самой темной, укрытой тенями стены храма Никс. Там он слышал все происходящее у погребального костра Дракона, и мог прийти, когда Танатос его позовет, но, в то же время, был не на виду.

Ему досаждало делать то, что указывали. Это всегда его раздражало.

И там была эта связанная с огнем недолетка — Шони. У нее, казалось, была способность подталкивать его, заставлять задумываться о том, на что он не привык тратить свое время.

Ей уже удалось проделать такое раньше. Он-то намеревался, манипулируя ею, раздобыть информацию о Рефаиме и Красной. А случилось так, что это она снабдила его чем-то, до смешного обыденным и примитивным — сотовым телефоном. Этот незначительный подарок спас жизнь его сына.

Теперь же она вынудила его думать обо всех тысячелетиях той вечности, что он провел вдали от Никс.

— Нет! — Громко выговорил он, заставив сотрясаться, как от бури, маленькую рощицу багряника, высаженного у западной стены храма Никс. Калона сосредоточился на том, чтобы усмирить свой нрав. — Нет, — повторил он голосом, уже не наполненным мощью Потустороннего мира. — Не стану я думать о проведенных без нее столетиях. Я не буду думать о ней вовсе.

Вокруг него заплясал смех, отчего рощица багряника засверкала, задвигалась, а затем мгновенно разрослась в полную силу, будто внезапно освещенная летним солнцем. Калона сжал кулаки и посмотрел вверх.

Он сидел на каменном карнизе храма. Света на этой стороне здания было совсем немного, отчего Танатос и повелела ему ждать здесь, но Эреб сам был светом.

Эреб — его брат — бессмертный Супруг Никс. Единственный во вселенной, столь похожий на него, и единственный во вселенной, кого Калона ненавидел даже больше, чем самого себя. И где же? Здесь! В смертном мире, спустя всю эту вечность? Зачем?

Калона упрятал свой шок под презрением. — Ты меньше, чем мне запомнилось.

Эреб улыбнулся. — И я рад тебя видеть, брат.

— Как обычно, приписываешь мне свои слова.

— Приношу извинения. Не имел такой нужды. Уж точно не тогда, когда твои собственные речи столь любопытны. «Я не буду думать о ней вовсе.» — Эреб был не только практически зеркальным отражением Калоны, он еще и в совершенстве воспроизвел голос своего брата.

— Я говорил о Неферет. — Калона быстро собрался с мыслями и лгал без труда. С тех пор, как он в последний раз лгал Эребу, прошла вечность, но ведь он же был создан для этого. И Калона обнаружил, что все еще не растерял сноровку.

— Сомневаюсь, что так, брат. — Эреб, раскинув золотые крылья, наклонился вперед и грациозно опустился на землю перед Калоной. — Видишь ли, именно по этой причине я и нанес сей краткий визит.

— Ты снизошел до земного царства из-за того, что я был у Неферет любовником? — Калона скрестил руки на широкой груди и встретил янтарный взгляд брата.

— Нет, я пришел потому, что ты лжец и вор. И похищение остатков добродетели Неферет — лишь одно из твоих многочисленных злодеяний, — ответил Эреб. И тоже скрестил на груди руки.

Калона захохотал. — Ты недостаточно хорошо шпионил, ежели полагаешь, что изнасилование или «похищение добродетели» имели хоть какое-то отношение к тому, что было между мной и Неферет. Она была более чем жаждущей и готовой принять мое тело.

— Я говорю не о ее теле! — Голос Эреба взвился, и Калона расслышал звуки переспрашивающих голосов вампиров, заинтересовавшихся тем, что происходило у храма Никс.

— По обыкновению, братец, ты явился, чтоб создавать мне проблемы. Предполагалось, что я должен оставаться в тени, невидимый и ожидающий вызова. Хотя, судя по всему, будет весьма забавно наблюдать, как ты управишься со смертными, когда они тебя обнаружат. Маленький совет: даже вампиры имеют обыкновение реагировать чересчур остро при встрече с богом.

Эреб не колебался. Он поднял руки и повелел: «Скрой нас!»

Налетел порыв ветра, и пришло столь знакомое Калоне ощущение легкости, такое горчайше сладкое, что его разум откликался или гневом, или отчаянием. Но он не позволит Эребу увидеть его отчаяние.

  54