101 
Что и говорить, резко. Как-то само вырвалось. Она и подумать не успела.
— Ты права, Тейлор, — наконец заговорила Вэл. — Если считаешь, что такое может случиться, значит, поступила верно.
Больше подруги ничего сказать не смогли. И все же спустя несколько неловких минут, отключив телефон, Тейлор поняла, что никогда еще победа в споре не казалась столь горькой.
Разочарованная беседой с Кейт и Вэл, Тейлор поступила так, как всегда поступала, когда жизнь не ладилась: с головой погрузилась в работу. То есть сделала то самое, что, по словам Вэл, должно было закончиться унылым существованием одинокой и сварливой старой девы, склонной мерзко кричать на соседских ребятишек и швырять в них грязные поношенные домашние тапки.
Ну хорошо. Возможно, Вэл сказала и не совсем так. Тейлор взяла на себя смелость интерпретировать высказывание подруги: «Если будешь думать только о работе, то в один далеко не прекрасный день вернешься домой и обнаружишь, что работа — это единственное, что у тебя осталось».
Итак, какова же ожидаемая жизненная перспектива Тейлор Донован?
Компаньон.
Партнер.
Пенсионерка.
Одинокая и сварливая старая дева. Мерзкие крики.
Грязные поношенные домашние тапки.
Жалкая смерть (разумеется, в полном одиночестве) с мыслью о том единственном случае, когда она чуть было не поцеловала всемирно знаменитого Джейсона Эндрюса.
Решив положить конец мрачным предсказаниям Вэл и связанным с ними печальным мыслям, Тейлор углубилась в изучение заполнивших стол бумаг. В понедельник утром предстояло вести перекрестный допрос основной свидетельницы по делу Комиссии равных возможностей найма на работу, так что следовало обстоятельно подготовиться. Эта свидетельница, от имени которой и был подан иск, всегда вызывала серьезные опасения. Тейлор знала, что сотрудница фирмы собирается заявить, будто пережила серьезный эмоциональный кризис, причиной которого послужили сексуальные домогательства, которым она подвергалась на рабочем месте. Если присяжные поверят показаниям, то требование Комиссии равных возможностей найма на работу о принудительном возмещении морального ущерба получит основательную поддержку.
Спустя некоторое время в офис заглянул Дерек и не смог сдержать улыбку: Тейлор внимательно изучала материалы психолога, который помогал жертве справиться со стрессом.
— Снова читаешь? Но мы уже миллион раз все это просмотрели. Поверь, ничего не пропустили.
Тейлор подняла голову и устало потерла виски.
— Что-то должно быть. Не может быть, чтобы женщина настолько пострадала из-за обстановки на работе. Даже если все показания — чистая правда, все равно они не тянут на тяжкий моральный ущерб.
— Но ведь психолог провел диагностические тесты и установил случай клинической депрессии. Разве это заключение можно обойти? Или будем утверждать, что истец отличается особенно тонкой нервной организацией?
Тейлор тяжело вздохнула. Ступать на эту тропинку очень не хотелось. Защитная тактика «хрупкого истца» подразумевала необходимость высказываний адвоката ответчика о том, что жертва оказалась более уязвимой, чем обычный, рядовой человек с улицы. Далее, как правило, следовали утверждения, что более «разумный» человек не придал бы значения фактам, которые, по утверждению истца, вызвали депрессию. Подобные аргументы, как правило, не имели успеха у коллегии присяжных. Никому не нравилось слушать, как адвокат крупной богатой корпорации, по сути, считает несчастную одинокую жертву недалекой серой мышкой.
— Нет, я просто пытаюсь найти какой-нибудь особый ракурс перекрестного допроса. — Тейлор перестала тереть виски и остро взглянула на ассистента. — Ты заказывал все медицинские карты?
Дерек кивнул:
— Разумеется. Лечил ее только психолог.
— А терапевт? Его карта есть?
— Да. Я проверял — там пусто.
— А как насчет других докторов, к которым она обращалась? Например, что говорит гинеколог?
Дерек насмешливо поморщился:
— Тебе очень хочется увидеть ее гинекологическую карту?
— Честно говоря, не особенно, — призналась Тейлор. А про себя добавила, что это занятие хотя бы потребует внимания и не позволит отвлекаться на мысли о Джейсоне.
О его словах, сказанных на Черно-розовом балу. О том, как он выглядел в смокинге. О том, как он восхитительно танцевал и как нежно обнимал.
101 
