Особенно,... 
68 
Он оскалился.
Как раз собираюсь, зверёк. - Двигатель взревел, и Мерседес сорвался с места.
Я выглядела как мешок с дерьмом.
Чувствовала себя точно так же. За окном завершался очередной дождливый день, и на Берёзку опускались сумерки. Я сидела перед зеркалом, пощипывая щёки и хмурясь.
Чтобы как-то освежить свой внешний вид, я надела ярко-синий топ с баской, который дерзко смотрелся в комплекте с юбкой из тончайшей шерсти и грубоватыми кожаными ботильонами.
Только вот мой внешний вид совсем не освежился. Ни в малейшей степени.
Решив, что лучше уже не станет, я отправилась к Пахану в кабинет, чтобы кое-что обсудить.
Меня не удивляла собственная бледность и круги под глазами, учитывая прошедшие тридцать часов без сна в растерянности и ярости. С момента отъезда Севастьяна прошлым утром, я ощутила весь спектр эмоций.
Вчерашний ужин представлял собой жалкое зрелище. Я и не подозревала, как мне будет не хватать его компании. Нет, за прошедшие две недели он не особенно много говорил со мной, но, по крайней мере, я чувствовала его присутствие, его осязаемую силу и защиту.
И я, и Пахан оба были выбиты из колеи. Хотя он по-прежнему вежливо выключал телефон во время, весь вчерашний вечер он проверял каждое сообщение, каждый звонок. Казалось, он не знал, что с собой делать, так как не привык к ссорам с человеком, которого считал своим сыном.
Сколько ещё Пахану придётся на себя взвалить? Помимо опасности и усталости теперь ему придётся жить с этой драмой между дочерью и вышибалой?
Это уж не говоря о напряжении, установившемся между мной и Филиппом. Он, похоже, прослышал, что мы с Севастьяном порвали отношения, поэтому явился на ужин. К сожалению, он был пьян и необщителен. И это, похоже, обескуражило Пахана.
После ужина легче не стало. Всю ночь я следила, не вернулся ли Севастьян. Домой он не приехал, и, наверное, провёл ночь в чужой постели.
В сумерках я стояла на балконе, яростно стиснув перила. Он ждал, что я всё время буду поступать правильно - но инструкций, как именно "правильно", он мне не оставил. Гнев прояснил мой разум. Я напортачила, но и он облажался, не оставив никаких надежд на примирение.
Я отсекла его ветвь от своего дерева решений. Что тоже было, в общем, решением.
Приняв одно, я сформулировала остальные. Значит, нужно поговорить с Паханом.
Спускаясь по лестнице, я гадала, увижу ли Севастьяна. Я решила, что он должен вернуться сегодня, как минимум по причине верности боссу.
Помяни чёрта - я вошла в галерею, ведущую к кабинету Пахана, одновременно с Севастьяном. Он что, тоже к нему шёл?
Ты вернулся? - мой голос хрипел и звучал настолько же устало, насколько устало я выглядела.
Я всё ещё работаю на него, - голос Севастьяна прозвучал низко, когда мы оба, словно по команде, медленно остановились. - Я не останусь в стороне, когда он во мне нуждается.
Наконец-то мы сошлись на одной теме.
Надо поговорить.
Севастьян наклонил в мою сторону голову так же, как в тот первый вечер в баре. Его ноздри расширились, в глазах вспыхнуло нечто большее, чем простое любопытства.
Меня осенило.
Ты думаешь, я хочу поговорить о... о нас? Этот поезд ушёл.
Он прищурил глаза:
Ты злишься на меня?
Да я просто в ярости! Но надо закрыть эту тему, чтобы спокойно объяснить своё предложение.
У тебя крепкие нервы, Натали.
У меня... у меня крепкие? Не получилось закрыть тему. - Слушай, ты, кретин, не смей больше со мной так разговаривать. Своим вчерашним поведением ты начисто утратил эту привилегию.
Своим поведением? Тебе придётся меня просветить.
Когда ты услышал некую часть моего разговора с отцом, слетел с катушек и решил засунуть разбитые чувства - по самые яйца - в другую тёлку.
Он подошёл ближе.
Ты ревнуешь.
Я закатила глаза.
Умоляю. С тягой к тебе покончено. Как говорят в фильмах: ты убил все чувства.
На его щеке опять пульсировала жилка.
Тогда о чём ты собралась со мной говорить?
В вечернем полумраке по стеклу глухо стучал дождь, отбрасывая тень на его лицо. Которое я любовно целовала. Не отвлекайся, Нэт.
Я беспокоюсь за Пахана. У него и так хватает проблем.
Именно, - согласился Севастьян. - И что ты предлагаешь?
Предлагаю войти и сообщить ему, что мы решили наши разногласия и можем вести себя, как цивилизованные люди. Скажем, что между нами всё кончено, и ты можешь снова здесь жить. Если мы выступим единым фронтом, то развеем его тревогу.
68 
