94 
Я установила стипендии для молодых дизайнеров, потому что всегда хотела чего-то подобного для себя.
Я сделала щедрые переводы детским приютам, помня о Бенжи (и Дмитрии)…
— Пришли, — он начал развязывать шарф. — Но сначала я скажу то, что никогда не думал произнести: «Поздравляю с месяцем со дня свадьбы, dorogaya zhena», — он снял повязку.
Я недоверчиво моргала.
Передо мной была огромная дизайн-студия одежды с манекенами, стойками и тремя новыми швейными машинками. Одну стену занимали стеллажи для катушек, портновских метров и ножниц. Вдоль другой располагались рулоны дорогой ткани. Четвёртая стена была пустой. Там я смогу развесить эскизы!
— До этого момента… я не думала, что понимаю смысл слова «восторг», — пробормотала я. Подошла к раскройному столу, проведя пальцами по столешнице. Потом зависла у самой современной швейной машинки из виденных мною. Изучила ассортимент тканей, радугу оттенков и рисунков.
Мне хотелось исследовать абсолютно всё, но, как обычно, мой взгляд возвращался к Дмитрию. Я подбежала к нему.
— Ты самый лучший муж на свете! — о, я видела, что ему было приятно. — Никто никогда не дарил мне ничего более замечательного. — Я поднялась на цыпочки, чтобы его поцеловать. — Откуда ты знал, что купить?
— Я посоветовался с главным дизайнером в Шанель.
Я хихикнула, а потом поняла, что он серьёзен.
— Это не шутка?
— Нет, любимая. Не шутка.
— Как ты организовал всё так быстро?
— Курьерская экспресс-доставка. — Его стандартный ответ. — Покажу тебе своё любимое место здесь, — сказал он. — Тач-скрин. — Пустая стена вдруг засветилась, превратившись в десятиметровый компьютерный экран с иконками различных программ для дизайна!
По резкому взмаху его руки изображение сменилось, уступив место огромной канве.
— Вот, — он достал из кармана и вручил мне стилус. — Можешь зарисовывать и сохранять свои идеи. Отображаемая линия может быть разного размера и толщины. Здесь также можно установить тень.
Я нерешительно изобразила пару линий, а затем, осмелев, добавила базовую основу платья.
— А, чтоб меня. «Теперь мы готовим на газовой плите».
— Я… правда?
— Это образное выражение, — рассеянно ответила я, добавляя рисунку контрастности. Быстро разобравшись, как менять цвета, я принялась зарисовывать засевшую в голове идею.
Закончив основной набросок, я отступила назад, чтобы критически осмотреть эскиз, и лишь потом с беспокойством заметила, какая установилась в комнате тишина. Я повернулась к Дмитрию.
Он сидел, уперев локти в колени, жадно за мной наблюдая. И у него был стояк. Мой муж очаровательно пожал плечами, как бы говоря «ничего не могу с собой поделать».
— Ты совершенно неотразима, когда творишь.
Отложив стилус, я продефилировала к нему.
— Хочу наблюдать за тобой всякий раз, когда ты будешь работать в студии, — хрипло произнёс он. — Так что беру свои слова назад. Мое самое любимое место — этот диван.
Мой взгляд прикипел к его гордому лицу. За этот месяц он каким-то образом стал ещё красивее. Глаза блестели удовлетворением, тело готовилось меня ублажать.
И всё равно я чувствовала грусть. Дмитрий Севастьянов был слишком чутким, слишком внимательным и умным, и сексуальным и заботливым. Он был слишком…
Идеальным.
Этот подарок оказался последней каплей. Вся эта жизнь переполнила чашу.
Перед этим я позвонила Кэрин из туалета в прибрежной сувенирной лавке, словив, похоже, паническую атаку.
— Я едва могу дышать.
— Собираешься ему признаться?
— Разве я могу так рисковать? — Я бы ни за что ей не рассказала, что было у него в прошлом, так что вряд ли сестра поймёт, как сильно моё предательство ранит Дмитрия. — Что будет, если я его потеряю?
— Справишься с этим и станешь жить дальше, — сказала она отсутствующим тоном.
Бедная моя сестра.
— Может, ты ему так дорога, что он сможет тебя простить.
— Сможет всех нас простить. — Я по-прежнему понятия не имела, кто вызвал Бретта ко мне домой, чтобы заставить Дмитрия ревновать.
— Милая, месяц прошёл. Надо что-то решать.
Она была права. Телефонные разговоры с моей шайкой были чем-то вроде пластыря на незаживающей ране в груди. Слышать, как смеётся Кэш…
И пока я дожидалась разрешения этой дилеммы, дни продолжали ускользать…
94 
